отчетливо послышался грозный окрик:
– Что за?!..
Свет вспыхнул неожиданно – разом зажглись несколько канделябров. Я зажмурилась и заслонила глаза ладонью, чтобы привыкнуть к переменам.
Но окончательно привыкнуть мне не позволили. Раздался еще более сердитый рык:
– Встать!
Это ко мне так обращаются?!
От возмущения я позабыла обо всех своих злоключения. Хватит! Я больше не потерплю хамства ни от кого! На сегодня предостаточно! Моему терпению тоже есть предел! И его лимит исчерпан!
Я отвела руку и приготовилась ответить на грубость, но…
Так и застыла с открытым ртом.
Передо мной стоял огромного роста мужчина.
Голый.
В смысле – совсем голый…
Глава 6
Я завизжала.
И что самое интересное – мне вторили.
Два женских визга разнеслись по комнате, оглушая огромного голого мужчину.
Естественно, подобное мало кто в состоянии выдержать, и его громовой бас раздался незамедлительно:
– Молчать! Обе!
Ах, мне еще и рот затыкают?!..
Тут уже я забыла про девичью скромность и, честно-пречестно стараясь не смотреть на то, что находилось у мужчины ниже обнаженного торса, вскочила на ноги. Вся моя прыткость вернулась.
Со стороны, наверное, это смотрелось комично. Я – пигалица, и он – титан. Но моя потрепанная нервная система не могла больше нормально реагировать на происходящее, и я, перестав визжать, выдала:
– Не смейте затыкать мне рот!
Стоило видеть глаза верзилы! Зеленые, как лучшие изумруды в коллекции матушки, они сузились и с угрозой воззрились на меня.
А я что? Я ничего! Я была в таком состоянии, что мне стало море по колено.
Ну, или почти…
Мужчина ничего не успел ответить, потому что с кровати раздалось с хныкающей такой интонацией:
– Зрак, я не буду втроем!
Мой пылающий взор обратился к кровати с шикарнейшим балдахином (шелк явно привезен из дальних стран, и моя матушка непременно постаралась бы его заполучить, если бы увидела на рынке у торговцев), где возлежала пышнотелая блондинка. Кстати, тоже абсолютно голая. Она даже не пыталась прикрыть обнаженные груди и бедра. Вот это я понимаю – груди! Большие, сочные, «наливные» (последнее слово использовали мужчины нашего дома, когда думали, что они одни и могут смело вести разухабистые беседы о своих приключениях)!
Отдать должное красоте блонди мне не позволил мужчина, которого, как я теперь знала, звали Зрак.
– Тебя никто не спрашивал! И говорить не разрешал!
Блондинка пошла пятнами, а я возмутилась тону, каким он с ней разговаривал, и как-то забыла, что попала в крайне неприятную ситуацию.
– Я тоже третьей не буду! – зачем-то ляпнула, даже не осознав смысла диалога.
Послышалось рычание.
И рычание, ох, какое знакомое…
До боли…
Впитанное едва ли не с молоком матушки…
Узнаваемое везде и всюду.
Одним словом,