по тротуару и ждала, что Мусин догонит. Так он и сделал.
– Зачем убежали? Я вас чем-то обидел?
Маша молчала и шла дальше. От этого молчания Мусин чувствовал себя беспомощным. И виноватым. Виноватым в том, что так долго рассказывал скучные истории, делал глупые комплименты, просил слушать.
– А там, откуда вы, зимой много снега? – спросила она.
– Конечно.
Маша улыбнулась, и Дмитрий Дмитрич успокоился.
4
Через парк прошли молча. Свернули на не знакомую Мусину улицу.
– А знаете, – немного повеселев, заговорила она, – мой муж очень глуп. И я, конечно, очень глупа, раз терплю его…
Что говорила Маша дальше, Мусин помнил плохо. Это был несвязный рассказ, смешанный с воспоминаниями и улыбками. Его нужно было рассказать. И совсем не обязательно – услышать.
Дмитрий Дмитрич разглядывал Машу: худая и бледная. Она вдруг напомнила бездомную собачонку из парка. И с каждой секундой сходство это становилось для Мусина всё очевидней. Он больше не находил в себе ни нежности, ни жалости. Чувство вины стало раздражать.
Теперь он искал повод уйти.
На одной из улиц к ним, звонко гавкнув, подбежала огромная черная дворняга. Мусин попытался скрыть испуг, но Маша заметила.
– Вы боитесь собак?
– Нет, конечно. С чего вы взяли.
Маша погладила дворнягу, и они пошли дальше.
– Это Ляля. Не бойтесь. Она умная и добрая. А то, что про неё говорят, глупости.
– А что говорят?
– Говорят, она задушила ребенка.
– Почему не усыпили?
Маша пожала плечами.
– Ляля здесь всех знает, местных не укусит. А чужих… Собаки кусают только тех, кто боится. И то не сразу. Сначала рычат…
Дальше Мусин снова перестал слушать. Он разговаривал сам с собой. О том, что цыганка была права и про собак, конечно, говорила образно… И он, владелец домашней библиотеки, должен был сразу догадаться. И как раз встретил Машу… И вправду, ничего хорошего не вышло. И эта женщина глупа, скучна и противна.
А настоящая Анна Сергеевна ждет его где-то в саду, за соседним столиком. И в день их встречи моросящий дождь прекратится. Люди спрячут зонтики, перестанут пить чай в кофейне. Белый шпиц будет спать под столиком и радостно лаять, если Анна Сергеевна возьмет собачку на руки.
5
Уже стемнело, когда они пришли к Машиному дому. Поднялись по узкой грязной лестнице. Женщина открыла дверь. Из квартиры повеяло теплом и сладкими духами. Стоя на пороге, Мусин оглядел тесную светлую прихожую, мягкий коврик в углу.
– У вас дома собака?
– Да. Лайка…
– Вот как раз на них у меня аллергия, – радостно сообщил Мусин, развернулся и убежал.
Пройдя пару ночных улиц, Дмитрий Дмитрич решил, что заблудился. Прибавил шаг и проскочил ещё несколько кварталов, но к знакомому парку не вышел.
Холодно блестел мокрый асфальт. Света в окнах почти не было. Шаги отдавались эхом. Ветер снова смеялся над Мусиным, дергал за рукава и сбивал шляпу.
Подбадривая себя какой-то