Иваськов скупил половину товара в мясной лавке и, не дожидаясь, когда кусок сварится, откусил от сырого. К его удивлению, вкус сырого мяса оказался очень приятным, а самое главное – исчезло чувство бесконечного голода. Николай встал с постели другим человеком. Головная боль утихла, озноб прошёл, температура пришла в норму. Проблема оказалась только одна – всё это было временно, все симптомы вернулись немного погодя. Вот тут-то и подвернулся под руку бедный молодой пёс, решивший поздороваться с некогда дружелюбным соседом, который время от времени подкармливал его чем-нибудь вкусненьким.
Здравый смысл терялся всё сильнее с каждым днём. Между пониманием того, что происходит, и полным забытьём прошло не более недели. Сознание путалось, отуплялось и больше походило на состояние постоянно перебравших алкоголиков.
К 30-му дню от Николая Иваськова как успешного уважаемого врача не осталось практически ничего. Его поведение сделалось ещё более нестабильным: он стал медлителен во всех делах, крайне невнимателен и рассеян, но как только дело доходило до ловли животных на пропитание, ему мог позавидовать любой хищник. Завидев или заслышав добычу, Иваськов мобилизовал все силы организма, резко кидался на жертву, вгрызался зубами, и его челюсти разжать было уже невозможно. Никогда ещё в своей жизни он не был настолько сосредоточен, быстр, внимателен, как во время этой охоты.
Николай бесцельно бродил по улицам города и, сам того не понимая, начинал заглядываться на людей. Сила воли, что ещё оставалась в нём, удерживала от необдуманного шага вкусить человеческую плоть, но это было только вопросом времени, а его-то у бывшего врача уже и не оставалось.
Жена и дети стали его первыми жертвами. Мозг Николая был болен и уже не способен оценивать обстановку и принимать взвешенные решения, сдерживать голод и поступки. Единственное, что осталось, – это условные рефлексы, выработанные годами. Идти, идти… Домой, домой…
Николай нагрянул, когда вся семья была в сборе и собиралась ужинать. На столе стояло пюре; курица, запечённая в духовке, распространяла свой аромат не только на всю квартиру, но и на весь подъезд.
Глава семейства медленно поднялся до четвёртого этажа по знакомым ступенькам, вплотную подошёл к двери и, ударив по ней кулаком, замер. Послышались детские голоса. Старший сынишка настежь распахнул дверь:
– Папка вернулся! – только и успел крикнуть он, как мощные челюсти впились в его тонкую шею.
Жена кричала, пыталась оттащить озверевшего мужа от сына, била его кулаками, но тщетно. На женщину уставились потухшие карие глаза, а через миг всё было кончено. Вся семья была истреблена и съедена. На столе в залитой кровью кухне остался нетронутый ужин.
Николай очнулся утром, его сердце чуть не остановилось. Он собственными руками убил тех, кого любил больше жизни. Как это возможно? Что с ним такое? Как собака, попробовавшая вкус крови, подлежит усыплению, так и Николай решил убить себя. На автопилоте он зачем-то