батюшка твой разве жив? Матери твоей долгие лета желаю, а за батюшку твоего грусть-тоска горькая тебя съедает. И за младенца, убиенного в утробе ты скорбишь, – разве не так?
– Пошла вон, цыганка! Ничего больше не говори, – и так наплела с целый короб…
– Правду сказала, милая. Правду. Ты приходи, когда поймешь, что правду говорю, приходи. И не гони меня, – сама уйду. Не навсегда уйду, – на время уйду. Ты подумай, подумай. Я близко буду, – только позови, и я приду. Ждать тебя буду, милая, ждать буду… Как суженый-ряженый твой ждет, так и я ждать буду… Позолоти мне ручку на прощание, – всё ждать легче тебя будет… Спасибо милая, спасибо! Пусть щедрость твоя озарит тебе твой путь ярким светом его души. Пусть постель твою согреет горячим дыханием и телом его. Пусть…
– Молчи, цыганка! Хватит! Уходи…
– Запомни, Красавица, любовь нельзя оставлять на потом, иначе она может пролететь мимо. Люби сегодня, – а остальное можно делать в старости…
Олег + Саша. 001. Старый мир.
– А почему «Слива»?
– А почему «Гендос»?
Детская память не сохранила в памяти причины возникновения их детских кличек. «Слива» – потому, что в первом классе во время знакомства Саша держал в руке кулек со сливами, а т.к. в классе чуть не половина мальчиков была Сашками, его для уточнения назвали почти сразу «Слива», да так и осталось это навсегда.
С «Гендосом» было и проще, и сложнее. Еще до школы во дворе толстого и неповоротливого Олега назвали «Паровоз», потом обидно старались дразнить «Гендос-Паровоз», но выговаривать каждый раз такое длинное словосочетание было влом, и осталось только «Гендос», – коротко, обидно и доходчиво. Кличек было за время детства и за школьные годы большое множество, но именно эта кличка осталась, как выяснилось, только в памяти Саши.
Длительно живущие детские клички стали радиопозывными. И это было удобно. Во-первых, на случай опознания противником, связать клички с реальными именами было невозможно. Во-вторых, они уже и так полжизни на них откликались, потому, когда в треске и шипении радиоэфира звучит старый детский позывной, то идентифицируешь его и откликаешься быстрее.
Вот и сейчас, Олег и Саша полулежали на теплых обломках скал, грелись на утреннем солнце и смотрели в небо.
– А почему же «Слива»?
– А почему же «Гендос»?
Странно сложились их жизни. Родились они на закате «холодной войны», во время боев в дружественном Афганистане. Закончили вузы, – благодаря финансовой помощи и моральной поддержке родителей, – и собственной трудоспособности. Но заканчивать школу пришлось в годы тяжелого экономического кризиса, становления и разгула в стране «дикой» неорганизованной и зарождения организованной преступности. Расти и мужать в годы массовой ломки стереотипов огромного народа и тотальной безработицы. Приобретать общественное и социальное сознание на заре зарождения компьютерной среды и социальных сетей. Искать друг друга уже тоже пришлось не по письмам в адресные столы, а по еще не защищенным базам данных: в те веселые для них и страшные