обывателей. Никто не желал вставать на их пути. Никто, кроме героя. И звали этого героя – сундук. Да, хотелось бы мне так сказать, но…
Все было совсем не так.
Альтар, пусть и был немного недоволен, но самообладания не терял и легко обошел сундук, стоявший поперек входа. Выглянув на лестничную площадку, я поняла, что он отправился мыться. Георг же… вот этот был далеко. Такого грохота я еще не слышала! Если он задел мой сундук!..
Сундук и правда героически выстоял в нелегкой схватке. Ни одного пятнышка, ни одной вмятинки не появилось на его лакированных боках, и только человек, этот варвар с лицом, искаженным яростью и болью, глядел на нашего героя. Не знаю, чего он хотел добиться, но выдержки сундуку было не занимать. Он не велся ни на словесные, ни на физические угрозы, стойко снося гнев смертного.
– Георг, вы уже вернулись? – словно миротворческая армия, в битву вмешалась третья сторона в лице меня. – И чем тебе так моя мебель не угодила? Ты ее еще и пинал?! – От возмущения я едва не задохнулась. – Как ты мог, это же все, что осталось от наследства моего четвероюродного дядюшки по отцовской линии со стороны его второй жены!
– Чьего наследства? – не понял юный маг.
Признаться, я и сама плохо представляла такое дальнее родство, но звучало пафосно, а значит – верно.
– Моего четвероюродного дядюшки по отцовской линии со стороны его второй жены, – выпалила, как скороговорку, я, радуясь, что еще не успела забыть, чего напридумывала.
Георг уныло вздохнул:
– Прости.
Вот и все, что он выдал. И поплелся к себе. Решил переодеться? Ну и пусть, сам за собой полы мыть будет, если следы останутся!
За окошком снова закапал дождик, и, вторя ему, заквакала, как заправская лягушка, моя милая Жабка. Ну хоть кому-то природная серость доставляла удовольствие. На меня же скорее наводила уныние. Отчаянно хотелось спать под мерный аккомпанемент дождя, бьющего по стеклам в такт скорбным мыслям. Совсем не по-кикиморски тоскливо я молча взирала на дождь с облюбованного чердака.
Завтра маги уедут, и я отправлюсь вслед за ними. Вроде бы что тут такого тоскливого? Но почему-то казалось, что будущее, которое уже стоит на пороге, никак не может быть моим. Что я занимаю чье-то место и наверняка кто-то сейчас занимает мое. Последняя мысль резанула по самому ценному и вдохновительному, что у меня было: по гордости. Такого неуважения к себе она, гордость, перенести не могла и отправила импульс всем системам, прогоняя скуку. Это как получается? Пока мы тут предаемся самокопанию и упадническим мыслям, какая-то жаба штурмует наше родное болото? Не позволю! Ее болото захвачу, себе все устрою, а она… Да не отдам я никому своего. Горло перегрызу, одна останусь, но болото в обиду не дадим.
Когда, громко скрипя половицами, в кухню ввалилась собранная я, маги изволили разговаривать. Недолго. Увидев похорошевшую по случаю переговоров меня (в лучших традициях американских индейцев), мужчины замолкли на полуслове, сраженные неземной