нее и для себя сделал такое же возглавие и, окончив молитвы свои, уснул. Проснувшись в полночь, он видит светлый путь, простиравшийся с неба до самой девицы, и видит Ангелов Божиих, которые возносили душу ее. Встав, подошел к девице и толкнул ее. Когда узнал, что она умерла, повергся лицом на землю и молил Бога. И был ему глас, что один час покаяния ее принят лучше покаяния многих, долго кающихся, но не показывающих такой горячности в покаянии.
Сказывали, что келия аввы Арсения отстояла от общежития на тридцать две мили. Он редко выходил из нее, потому что другие прислуживали ему. Когда же Скит был опустошен, он вышел из келии и со слезами сказал: «Мир погубил Рим, а монахи погубили Скит».
Блаженной памяти Афанасий, архиепископ Александрийский, просил авву Памво из пустыни прийти в Александрию. Авва, придя в город, увидел там актрису и заплакал. Бывшие с ним спросили его, отчего он заплакал. Старец отвечал: «Две вещи тронули меня: во-первых, погибель этой женщины, а во-вторых, то, что я не имею столько ревности делать угодное Богу, сколько имеет эта женщина, чтобы угождать развратным людям».
Отцы сказывали однажды: когда братия ели на вечери любви, один брат рассмеялся за столом. Авва Иоанн, увидев его, заплакал и сказал: «Что это у брата на сердце, что он рассмеялся, когда ему надлежало бы лучше плакать, потому что ест милостыню».
Рассказывали об авве Памво, что никогда не было улыбки на лице его. В один день демоны, желая рассмешить его, привязали к дереву перо и несли его с большим шумом и восклицаниями. Видя их, авва Памво рассмеялся.
Демоны начали торжествовать, крича: «Э! Э! Памво засмеялся!». «Не смеялся, – отвечал он им, – а осмеял ваше бессилие: столько вас и вы несете одно перо».
Авва Нистерой Великий говорил: «Христианину должен быть чужд смех».
Будь кротким
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
Будь тих, молчалив, уступчив.
Авва Пимен говорил: «Если будешь молчалив, то найдешь покой везде, где бы ты ни жил».
Один брат, живущий с другими братиями, спросил авву Виссариона: «Что мне делать?». Старец отвечал ему: «Молчи и не меряйся с другими».
Брат спросил авву Матоя: «Дай мне наставление». Авва Матой между другими наставлениями сказал ему: «Если кто будет говорить о каком-либо деле, не спорь с ним; ежели он говорит хорошо, скажи: “Так”; а ежели не хорошо, то скажи: “Сам знаешь, что говоришь”. Не спорь с ним о том, о чем он говорит».
Авва Пимен говорил об авве Нистерое: «Как медный змей, сделанный Моисеем, исцелял народ, так и сей старец: он полон был силы и молча врачевал всех».
Авва Пимен спросил авву Нистероя, как он приобрел такую силу, что какая бы напасть ни случилась в монастыре, всегда молчал и не вмешивался в дела? Авва отвечал:
«Прости мне, авва! В самом начале, когда пришел в эту киновию, сказал я самому себе: подражай ослу. Как осел терпит побои и не говорит, слышит брань и ничего не отвечает – так делай и ты, как