молодых людей двенадцать лет порят розгами в пансионатах за всякую провинность так, что лишают их ума. Вот они после этого и считают нас, ирландцев, мастаками по пьяным пляскам, да и только! Ты умная девушка, Эйрин. И умеешь разбираться в людях. Но тебе следует также прислушиваться к сердцу. Очень часто именно оно, но не строгий разум, даёт нам знать как поступить…
– Да, конечно, папа. Я решила, что когда моё сердце начнет биться учащённее, это и будет сигналом, что передо мной он – тот самый, настоящий, благородный мужчина, похожий на тебя, папа. Тот, что не будет жаловаться, кого-то упрекать или винить в своих неудачах.
– Я не сомневаюсь, что ты в итоге сделаешь правильный выбор. Брак – дело нешуточное. Он может навсегда изменить твою жизнь. Но тебе должно повезти. Ведь ты заслуживаешь большого счастья, Эйрин! Раскрой свою душу для чьей-то стрелы. Только не забудь, пожалуйста, что кем бы ни был твой избранник, он должен быть…
– Ирландцем, папа! – задорно вставила она.
– Непременно! А еще? – пытливо спросил её Кевин. Его глаза удерживали её взгляд, напоминая о том, что это требование имеет принципиально важное значение.
– И католиком!
– Умница! Другого ответа я и не ожидал от тебя услышать. И это меня успокаивает. – он удовлетворенно кивнул. —Спасибо тебе, дочь!
В этот момент в дверь палаты робко постучали и неторопливо вошла она – его Кэтрин.
ГЛАВА 2. Кэтрин
– С днем рожденья тебя, дорогой! И с днём святого Патрика! – она поцеловала мужа сначала в одну, а потом в другую щёку, и тихо села рядом, поставив на пол модельную сумку из кожи серого цвета, что очень гармонировала с её синим платьем. Сумка была достаточно большой, чтобы вместить всё, что, как считала Кэтрин, ей было необходимо, и в то же время достаточно изящной. Однако, можно было заметить, что в одежде она была несколько консервативна и предпочитала классику и спокойную цветовую гамму.
Бывают женщины ослепительные, обаятельные, а есть просто милые, такие, которых ни на кого не меняют. Кэтрин была именно такой, несмотря на внешнюю холодность типично нордической внешности. Её отстранённость, подчёркнутая светлой кожей и такими же волосами, и удлинённое лицо делали её похожей на персонажей скандинавского фольклора: фей, эльфов или русалок. Однако, учитывая её немолодой возраст, можно было смело назвать ее снежной королевой. Она, будучи по происхождению чистокровной ирландкой, была начисто лишена брутальности, непреклонности и суровости, которыми так часто характеризуют этих женщин. Напротив, её отличали утончённость, нежность и аристократичность.
– Почему мы сидим в тишине в такой замечательный день, а? – спросила она дочь, повернув голову в ее сторону. – Поставь-ка папину любимую музыку. Ты ведь не против, дорогой?
– «Танцы эльфов»? – уточнила Эйрин, вопросительно посмотрев на отца, и протянула руку к магнитофону, что стоял на подоконнике. Здесь же, обрамлённая аккуратной рамкой, под стеклом находилась старая фотография, одна из самых