стояла солнечная. Торговое судно мирно покачивалось на волнах, а блики солнца золотом отражались в воде. Тамира засмотрелась на эту игру света, и в её сознании всплыл такой же погожий день несколько лет назад. Миновав коридоры времени, девушка мысленно перенеслась в тот момент, когда яркое солнце таким же золотом разливалось по чистой прозрачной водной глади…
– Орест, я готова к урокам, – улыбнулась Тамира, увидев старца, который вышел на поляну из леса, неся в руках корзину с травами.
Старец улыбнулся в ответ:
– Ну, раз ты так жаждешь знаний, что ни свет ни заря пришла сюда, то иди, сделай нам отвар из трав и захвати с собой «Пир» Платона. Будем постепенно разбирать, о чём там написано.
– Можно подумать, там что-то непонятно написано и может быть неправильно понято.
– Просто принеси книгу, а дальше ты сама решишь, понятно или непонятно там написано.
Тамира засмеялась и уже через несколько минут, подперев щёки руками, внимательно слушала своего учителя, который, сделав глоток ароматного травяного отвара, приступил к чтению одного из величайших произведений Платона.
– Итак, дитя моё. Начнём с первого диалога, в котором великий философ устами некого Федра рассуждает на тему древнейшего происхождения Эрота. Послушай, что он пишет:
«Весьма многие сходятся на том, что Эрот – бог древнейший. А как древнейший бог, он явился для нас первоисточником величайших благ… Ведь тому, чем надлежит всегда руководствоваться людям, желающим прожить свою жизнь безупречно, никакая родня, никакие почести, никакое богатство, да и вообще ничто на свете не научит их лучше, чем любовь. Чему же она должна их учить? Стыдиться постыдного и честолюбиво стремиться к прекрасному, без чего ни государство, ни отдельный человек не способны ни на какие великие и добрые дела… Я утверждаю, что, если влюблённый совершит какой-нибудь недостойный поступок или по трусости спустит обидчику, он меньше страдает, если уличит его в этом отец, приятель или ещё кто-нибудь, – только не его любимец. То же, как мы замечаем, происходит и с возлюбленным: будучи уличён в каком-нибудь неблаговидном поступке, он стыдится больше всего тех, кто его любит. И если бы возможно было образовать из влюблённых и их возлюбленных государство или, например, войско, они управляли бы им наилучшим образом, избегая всего постыдного и соревнуясь друг с другом; а сражаясь вместе, такие люди даже и в малом числе побеждали бы, как говорится, любого противника: ведь покинуть строй или бросить оружие влюблённому легче при ком угодно, чем при любимом, и нередко он предпочитает смерть такому позору; а уж бросить возлюбленного на произвол судьбы или не помочь ему, когда он в опасности, – да разве найдётся на свете такой трус, в которого сам Эрот не вдохнул бы доблесть, уподобив его прирождённому храбрецу? И если Гомер говорит, что некоторым героям