о Вольном.
– А ты на хера согласился вообще? Ты же знаешь, что он стопудово приведёт кого-нибудь… – впрочем, Лысая и сама знала, в каком ключе Кир ответит. Между здравым смыслом и пантами на первое место он зачастую ставил панты – у многих своих друзей он снискал уважение именно за это.
– Я ж не ссыкло какое-нибудь, ты о чём.
Здравый смысл подсказывал ответить на это утверждение фразой «вот сам и разбирайся» и бросить трубку, но Лысая понимала, что не может бросить своих единственных друзей, в какую бы передрягу они ни угодили.
– Ладно, поняла. Где встречаемся?
– Подходи к общаге на Ленина. Мы там с Сумчиком, во дворе уже.
Ладан молчаливо и грустно смотрел, как она одевается. «Гулять сегодня не пойдём?» Пожалев пса, Лысая присела на колени и потрепала его, обняв.
– Прости, пёсель, ты животное мирное, людей не кусаешь, так что не пригодишься. Я потом с тобой погуляю, хорошо?
Кир с Сумчиком облюбовали изрисованные качели, земля под которыми была усеяна бычками и мусором. Весь двор этого общежития вообще было трудно назвать оплотом чистоты.
Сумчик в своих мешковатых штанах выглядел как обычно, а вот Кир приоделся в спортивку (для крутости закатал рукава, чтобы были видны посиневшие татуировки), а на голову нацепил козырьком назад знакомую красную кепку. Ещё и рюкзак свой пыльный прихватил – едва ли он больше трёх раз появлялся с ним в стенах своего техникума. В руках у парней были бутылки пива, у Кира – почти допитая.
– Ну и, куда идём? – мрачно спросила Лысая, пожав парням руки.
– За гаражи на Комсомольскую.
– Там же Полтинник совсем рядом…
Кир с вызовом взглянул на неё.
– И чё?
Сколько она помнила Кира, он всегда таким был. Он завораживал Пашку тем, что любым трудностям, любым преградам, любым неприятностям он будто бы говорил всем своим видом: «И чё?». Не сказать, что его, Кирилла Останцева, совсем ничего не волновало – волновало, и ещё как! Но всё, что вставало на его пути, он воспринимал как вызов, и расправлялся с этим собственными силами, чего бы это ему ни стоило.
Они и познакомились-то, когда к Пашке начали лезть два взрослых алкаша, предлагая всякое. Та уже сжимала кулаки, думая, кому из них первому врезать, когда неожиданно появился Кир: вступился за неё, загородив, а алкашам сказал, чтобы проваливали. Те разозлились, у одного в руках до сих пор была бутылка – он, недолго думая, превратил её в «розочку». Тут-то Пашка и отодвинула Кира в сторону и отлупила двоих пьяниц так, что убежать они никуда не смогли – так и остались лежать на земле. Останцев смотрел на неё в тот момент с неподдельным восхищением.
– Ни хера себе, – сказал он. – Вот ты лупасишь, бритая!
На тот момент Пашка ещё такой была. Ухмыльнувшись, она сказала:
– Всё равно спасибо, пацан. Что вступился.
– Не, ну а чё они, – хмыкнул парень. – Меня Кирюха звать. А тебя как?
В то время это был всё-таки немножко другой Кир: хоть и «вечно молодой,