степи полуденный зной,
Пожелтели кустарники даже.
Царь, заслышав шаги за спиной,
Оглянулся на звук – это стража.
Заиграл алой кровью рассвет,
Разгоняя ночную тревогу,
Ждать дождей больше времени нет!
Надо племя готовить в дорогу.
Пастухи, заслоняя обзор,
К водопою погнали скотину,
И протяжно, призывно шоор1
Огласил гулким воем долину
И ближайшие сопки вокруг.
Стан проснулся, заметно движенье.
– Нужно двигаться дальше, на юг, —
Принял царь, возвращаясь, решенье.
II
– Мне коня, – приказал он слуге,
Что шел рядом, ему не мешая.
И уже в стременах и седле
Пояснил:
– Я к шаману Имаю.
Скит шамана приземист, накрыт
Потемневшей от копоти кожей
И шаман в черных перьях, на вид
На огромного грифа похожий,
Гостя, полог откинув, впустил.
Сам же охрой по пояс раскрашен
Он то что-то в фиале2 месил,
То над дымом, идущим из чаши,
Наклонясь, ворошил горсть камней,
Разогретых и темных от сажи.
– Что желаешь, – спросил он, – Атей,
Прикажи. Я исполню сейчас же.
– Мы, – промолвил Атей, – степняки;
Мы – кочевники, мы – скотоводы.
Путь наш – к устью широкой реки,
Где обильны корма, где народы,
Что на этих просторах живут,
Обустраивая их с рожденья,
Нетрусливы и не отдадут
Нам угодий своих без сраженья.
Солнцем выжжена наша земля,
Подступают степные пожары
И рыжеют пучки ковыля,
И пора гнать стада и отары
Ближе к югу. С затменьем луны,
Когда наши одежды и лица
Станут ночью почти не видны,
Нападем на заставы фракийцев.
Их земля – удивительный край,
Буйных трав непрерывно кипенье.
Я желаю у духов, Имай,
На поход испросить одобренья.
III
Царь жесток был как вепрь. Как орлан
Смел и зорок, хитер как лисица.
За дурное предвестье шаман
Мог своей головой поплатиться.
Но он знал, как не прост его гость,
Оценил, что дары его щедры,
И на камни горячие горсть
Бросил высохших прутьев эфедры3.
В гулкий бубен ударил, затряс
Связкой гривн4 золотых, выпил сомы5
И запел, и пустился вдруг в пляс,
Заметался, как дух невесомый,
Извиваясь, кружась все сильней,
Бил руками, как крыльями птица
И тянулся из чаши, как змей,
Сизый дым, обрамляя ресницы,
Его бороду, пряди волос,
Отравляя душком ядовитым…
И шаман, вдруг упав, произнес:
– Царь, ты будешь в сраженье убитым!
Царь вскочил, обнажил акинак6
И за космы безвольное тело
Приподнял.
– Что ты мелешь, дурак!
Получай!