отчима на каждое его слово.
Отчим, фыркнул губами, и, удивленно посмотрев на наполненный стакан, словно гусь на горсть ягод, категорично замотал головой.
– Сын, все нормально, – строго посмотрев на пасынка, Чарльз снова выпрямил спину, и удерживая походку ровной, направился к креслам, жестом руки показав пасынку следовать за ним. Усевшись в одно из кресел, он закрыл глаза, вытянул ноги, и протяжно застонал от удовольствия.
– Джерри, садись сынок, посиди со мной немного, – не открывая глаз, протянул Чарльз.
Джерри с досадой вздохнул, и, подойдя к креслу, по-ребячьи запрыгнул на него.
– Налить? – Чарльз наивно посмотрел на пасынка.
– Неее, – поморщился Джерри. – Мне еще рано такое пить.
– Ну, ответ настоящего мужчины, – усмехнулся отчим.
– Думаю, что плох тот мужчина, который пьёт много виски, – деловито ответил Джерри.
– Эх, мой мальчик, – отчим уважительно посмотрел на Джерри, и, протянув руку, мило погладил его по светлым волосам. – Ты, несомненно, прав, но мне просто сегодня горько. Горько от того, что с моим другом и его женой произошло такое несчастье. Мне нужно выговориться, ты не представляешь как тяжко у меня на душе. Те кошки, которые сейчас царапают меня изнутри, размером с тигра, – отчим поморщился, прижав свою ладонь к груди. – Ты прости, что тебе приходится все это выслушивать, но ты не только мой сын, ты еще и мой друг. Самый близкий друг! И пусть тебе всего и тринадцать, но поверь мне пройдут года, и мы с тобой будем общаться как два взрослых мужчины, делиться впечатлениями, опытом, – сказав это, глаза Чарли снова заблестели от слез. Он поднес стакан ко рту, и, сделав большой глоток, подернулся, крякнул, и, закрыв глаза, ощутил, как приятная горечь растекается по его нутру. – Ты не представляешь, как я устал за эти два дня, – не открывая глаз, прошептал он.
Джерри посмотрел жалобно на отчима, и положил свою руку на его кисть.
– Ты знаешь сынок, я тебе сейчас кое-что расскажу, – отчим перевернул свою ладонь, и нежно сжал в ней пальцы ребенка. – Я решил, что об этом я больше ни с кем, ни когда не поделюсь, но ты, мой сын, должен знать правду. Но дай мне слово, что, ни когда ты, ни кому не расскажешь о том, что сейчас от меня услышишь, – Чарли сдавил слегка пальцы мальчика, пристально посмотрев на него.
– Конечно Чарли, все останется между нами, даю слово, слово достойное мужчины, – заинтересованно округлив глаза, зароптал мальчик.
Чарльз, отхлебнув еще немного виски, поставил стакан на пол и, встав с кресла, пошатываясь, подошел к двери, ведущей в коридор, и плотно закрыл ее. Вернувшись к камину, он вновь погладил пасынка по волосам, поднял с пола стакан с виски, и грузно плюхнулся обратно в кресло, уткнув свой взгляд на подножие камина. Возникла пауза. Натянутую тишину разбавляло потрескивание охваченных огнем дров в камине.
– Чарли, ты обещал рассказать мне тайну, а сам молчишь. Передумал? – расстроено поинтересовался