его не увезла скорая помощь, вызванная перепуганными соседями.
Раствор витаминов и других фармацевтических добавок, бегущий по венам пожилого человека незамедлительно начал благотворно сказываться на его здоровье. На вторые сутки удалось нормализовать все жизненно важные показатели, а уже на третий день к нему вернулся аппетит, и он смог съесть, наконец, несколько ложек принесенной на ужин каши. В его глазах снова затеплился огонек жизни. Когда Ивана Яковлевича перевели из реанимации в общее отделение, он не сразу вступил в разговоры с соседями по палате. Расположившись на своей кровати, он сразу же поднял повыше подушку, уселся поудобнее и, уставившись в окно, наблюдая, как за стеклом приветливо машут ветки молодой березки, просидел так до самого вечера, а когда выключили свет, расправил подушку, накрылся с головой одеялом и уснул. Следующий день начался с того, что Иван Яковлевич в пять утра явился на стойку медсестры и спросил у сонной девушки в белом халате, какой прогноз погоды обещали на ближайшие дни, затем выпросив у нее полуразгаданный сканворд с карандашом, вернулся обратно в палату, где все еще спали. Не дав ума сканворду в течение двух часов, он словно соскучившись по общению с людьми, забросил сканворд в тумбочку и принялся яро участвовать во всех разговорах которые к тому времени уже основательно шли между его проснувшимися соседями по палате. Ближе к одиннадцати, в палату вошел не знакомый врач, который почему-то сразу же направился к Ивану Яковлевичу, хотя врачебный обход всегда начинался с пациентов, кровати которых стояли у двери. Внешний вид врача Ивану Яковлевичу показался уж сильно слащавым. Доктор вежливо представился, справился о его здоровье, померил давление, заглянул в зрачки, записал, что-то в свой блокнот, но перед тем как перейти к другому больному он склонился к Ивану Яквовлевичу, и надменно прошептал на ухо:
– Твое время пришло, Ваня.
– Это вы о чем? – старик не сразу сообразил, что означает сказанная врачом фраза и, поэтому вежливо переспросил его, приподнимаясь на локти, поджимая спиной подушку к спинке кровати.
– И червь сожрет тебя пока ты спишь, – прошипел доктор, снова склонившись к лицу больного.
Иван Яковлевич опешил от услышанного, и, уткнувшись в лицо врача стеклянными от ужаса глазами, увидел, как кожа доктора стала медленно сползать с его лица, оголяя белые, словно отполированные кости черепа.
– Завопив от обуявшего его ужаса, он оттолкнул с силой врача, который тут же упал на пол, и рассыпался на мелкие части словно фарфоровый. Иван Яковлевич соскочил с кровати и, что было духа, кинулся в коридор. Открытая наотмашь дверь слетела с петель. Старик не удержался, поскользнувшись на скользком полу, со всей силы ударился плечом в противоположную стену коридора. Не придав боли ни какого значения он, что было сил, бросился бежать. Страх обуявший Ивана Яковлевича сковал