славяно-иранских контактов. В этой связи О.Н. Трубачев приводит и письменные памятники: «Давно известно сближение у Погодина славянского этнонима xъrvati, хорваты с иранским личным собственным именем Χορουαѣοζ в эпиграфике Танаиса II–III вв. н. э. То, что имя славянских сербов проделало примерно тот же путь, явствует из наличия так называемых античных сербов на Северном Кавказе»78. Наиболее ранним упоминанием их является указание Птолемея, что «между Керавнскими горами и рекой Ра – оринеи, валы и сербы»79, локализующее последнее племя близ Волги. Таким образом, до своего появления в Карпатах и последующего продвижения на Балканы хорваты и сербы какое-то время обитали в Причерноморско-Волжском регионе, где и могли сложиться соответствующие фольклорные сюжеты. Интересно отметить, что польский писатель Ваповский утверждал, что «Лех, а также Чех, предки наши, славянские княжата, не из Далмации или Хорватии пришли сюда… но из русских земель, где тогда в многолюдстве заселяли обширную область между реками Волгою и Днепром…»80.
Вызывает определенное сомнение и гипотеза о том, что образ второго брата – Леха – родился лишь благодаря ошибке перевода. Данное личное имя письменно фиксируется еще до создания хроники Далимила. У западных славян Лях фигурирует в тексте 1130 г.81, а в новгородской берестяной грамоте второй половины XIII в. мы читаем: «Покланяние от Ляха к Флареви. Исправил ли еси десять гривен на Русиле»82. Здесь мы имеем не только личное имя, образованное от корня рус, но одновременно с ним и второе имя, совпадающее с именем легендарного прародителя ляхов. Хоть это и не является прямым подтверждением польского предания о трех братьях – прародителях славянских народов, все-таки весьма показательно, что оба имени встречаются в одной грамоте бытового содержания.
Несомненный интерес представляет и образ отца трех братьев – прародителей славянских народов. Полуантропоморфный-полукозлиный Пан был второстепенным божеством только в классической греческой мифологии. В посвященном ему орфическом гимне Пан неожиданно именуется «истинным Зевсом, венчанным рогами» и подчеркивается космогоническая природа данного бога:
Пана пастушьего мощного кличу – он все в этом мире —
Небо и море, бессмертный огонь и земля всецарица,
Все это – Пан, ибо все это пановы части и члены.
(…)
Это ведь ты равнину земли незыблемой сделал,
Ты оттеснил неустанного моря тяжелую влагу,
Землю вращая в волнах Океана кружением вечным,
Воздух питающий – ты, что жить позволяет живому…83
Как видим, в полном соответствии со значением своего имени (буквально «все», «вселенная», «универсум») Пан здесь рисуется не только как космический Первобог, части которого образуют видимую вселенную, но и как могущественное начало, связанное со вращением Мировой оси. О том, что козлиноподобное божество обладало космогоническим значением