нестриженная борода и усы, старомодные очки создавали впечатление о Сергее как о бывалом геологе, вырванным из любимой тайги.
– Как поживает наш великий и уважаемый артист песенного и разговорного жанра? – Весницын обнял друга. – Вижу, ты полон оптимизма!
– Трясусь – не могу. Что мне им говорить? – Волнующе спросил Красин, внутренне стараясь перенять состояние друга. – Тебе легко говорить, не ты же выступать будешь.
– Конечно, не мне, потому и волноваться мне незачем. Присядем. Сколько по времени будет длиться эфир?
– Тридцать минут. А моё интервью минут пятнадцать. – Ответил Сергей, присаживаясь в кресло.
– Замечательно!
– Что же тут такого замечательного?
Весницын серьёзно посмотрел на друга:
– Ты – представитель чудесной молодёжи, сторонник здорового образа жизни, поэт-волшебник! У тебя в распоряжении целых пятнадцать минут внимания десятков тысяч слушателей и вся команда радиостанции. Истребитель от России до Аляски пять минут летит, а здесь времени в три раза больше! Можно развернуть душу человека, свернуть, ещё развернуть, опять свернуть…
– Я тебя понял, спасибо. Но что мне им говорить?
– Как Мартин Лютер Кинг: «I have a dream».
– «Я хочу спать»? – Сергей слабо знал английский язык.
– Нет. «У меня есть мечта».
– Какая? – Удивлённо посмотрел на Георгия музыкант.
– О которой ты поёшь в своих песнях. О чём они, кстати? Ты в курсе? – Разряжал атмосферу Весницын.
– Конечно в курсе! Так, о чём они? О Любви, Боге. О том, что делает нас добрее, здоровее. Разве опишешь, слушать надо.
– Это и расскажешь. Ты не только о себе рассказывай. А вообще обо всех нас, кто старается что-то полезное сделать для мира. Ты – наш голос. Ты – это все мы! О как сказал. – Георгий изобразил из себя великого мудреца.
– Не думал об этом. Но рекламу нельзя давать.
– Если дать рекламу образу жизни, то кому нужно – найдут и всё остальное. Не в пещерах живём, интернет на что? Так что, спину выпрями, волосы причеши, плечи расправь и вперёд!
– Мы на радио, спину мою слушатели не увидят.
– Зато они её услышат. Или ты думаешь, что на твоём голосе и состоянии осанка не отражается? – Сурово посмотрел на друга Георгий.
– Уговорил. – Красин сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. – Вроде лучше.
– Только без нравоучений.
– Да кто я такой, чтобы их учить.
– Учить – быть может пока и никто, а вот для того, чтобы нравоученьем заниматься – требуется самая малость.
В комнату заглянул сотрудник радиостанции, показав пальцами «пять минут до эфира».
– Всё равно нервничаю. – Унимал дрожь Красин.
– Артисты всегда нервничают перед выступлением, даже если выступают в тысячный раз. Выходят на сцену словно впервые. Безразличие отсутствует. А профессиональные качества нарастишь. С тебя сейчас спрос мал, а возможности велики. Серёг… – Георгий заглянул в глаза товарища.
– А?
– Ты