вместе с лейб-гвардии Артиллерийской бригады полковником фон дер Ховеном выехал из Берлина в Либаву. Вот как он сам описывает это путешествие в своих частных воспоминаниях:
«4 февраля в 9 час. вечера я выехал по поручению генерала Потоцкого в гор. Либаву, чтобы там на месте собрать все сведения о положении в Прибалтийском Крае вообще. Вместе со мною поехал полковникфон дер-Ховен.
Эта поездка очень интересовала меня, так как давала мне возможность подробно узнать о судьбе Северной армии, с которой я чувствовал себя духовно связанным и устройство будущего которой я считал своим нравственным долгом.
В Берлине на вокзале было много народу, стремившегося куда-то уехать – картина хорошо мне знакомая и вообще всем нам русским. Мы ее могли наблюдать у себя на Родине с момента начала революции – и у нас все желали уехать, рассчитывая в других местах найти лучшее и потому все железные дороги были непомерно перегружены. И здесь солдаты также бесцеремонно лезли в вагоны всех классов, побуждаемые единственным желанием поскорее вернуться домой и забывая обо всем другом. Серые шинели также преобладали в толпе и эти фигуры также неприязненно встречались взглядами окружающих. И тут солдат, бывший во время войны самым дорогим для истинного патриота, с момента революции, потеряв свой воинский вид, начал приобретать всеобщую ненависть.
Ехать пришлось в 3-м классе, хотя билеты у нас были взяты 2. В вагоне было душно и сильно накурено.
Просидевши всю ночь, к 10 час. утра 5 февраля прибыли в Кенигсберг и около 12 час. дня в Инстербург, где пересели в другой поезд. Пересадка прошла благополучно и мы снова получили места, но попали в не отопленный вагон и потому пришлось, чтобы не замерзнуть топать ногами и заниматься гимнастикой.
В этом милом занятии провели время до прибытия в Мемель, где снова пришлось пересесть в другой поезд, причем этот последний был нечто ужасное. Окна в вагонах почти все выбиты и завешаны тряпками; сиденья грязные, а во втором классе сукно ободрано. В таком отвратительном виде отбыли из Мемеля в 5 час. дня и с этого момента начались наши действительные мучения: холодно, как в поле, вагон полон жидами-спекулянтами. Не раз наши мысли возвращались к революции и ее прелестям в виде грязи, хамства и полного беспорядка. Неужели в культурных странах свобода должна пониматься, как безнаказанность, равенство, как равнение на худшее и братство, как символ хамства.
На границе нас продержали три часа и только в 9 час. вечера поезд двинулся дальше. Эта задержка была для нас совершенно непонятна, так как таможенный осмотр был весьма поверхностный и занял не более получаса, а затем наш поезд начал свистеть, маневрировать по заржавленным рельсам запасных путей, толкать вагоны и вообще проделывать весьма загадочные манипуляции.
На следующей станции повторилась та же история и так до самой Либавы, куда мы прибыли в 2 час. утра, пройдя, таким образом, расстояние в 120 километров в 13 часов – надо сознаться, что скорость довольно