советом. Тяготясь разраставшейся молвой, старцы – не годами, но мудростью (отцу Льву было около сорока лет) – переселились на Валаам. Как говорил про них местный юродивый, «торговали здесь хорошо». Под этим иносказанием следовало понимать, что многих валаамских иноков привлекли к себе старцы своим смирением и мудростью, став духовными их руководителями9.
Однако в 1829 году по приглашению настоятеля Оптиной пустыни схимонах Лев вернулся в монастырь, став родоначальником старчества, той духовной школы, из которой вышла вся плеяда последующих старцев. Они преемственно сменяли друг друга в течение целых ста лет – до самого разгрома знаменитой Оптиной пустыни.
Ко времени появления в Оптиной отец Лев несомненно обладал великими дарами Божиими – прозорливостью и рассуждением. В первую очередь это стало понятно братии монастыря. К его скитской келье ежедневно стекались монахи просить совета и наставления, открывать свои помыслы. Отец Лев вникал во все мелочи монастырской жизни, и как бы само собой возникло непререкаемое правило – просить его благословения на всякое важное событие в жизни обители.
Ради духовных советов старца стал приходить к дверям его кельи из городов и сел народ: дворяне, купцы, мещане и простой люд. О нем говорили: «Он для нас, бедных и неразумных, пуще отца родного. Мы без него, почитай, сироты круглые».
Исключительный ум, соединенный с прозорливостью, давал ему возможность видеть людей насквозь, но по своей великой любви он относился ко всем терпеливо, отечески.
Как-то утешал отец Лев крестьянина, у которого украли колеса с повозки: «Оставь, Семенушка, не гонись за своими колесами – это Бог тебя наказал, ты и понеси Божие наказание и тогда малой скорбью избавишься от больших. А если не захочешь потерпеть этого малого искушения, то больше будешь наказан».
От проницательного взора отца Льва не могли утаиться никакие душевные тайны приходивших к нему. Бывало, что человек невольно или из-за стыда утаивал свои грехи, но старец, выслушав исповедь, сам открывал все утаенное, побуждая духовных чад к чистосердечному раскаянию.
Относительно каждого человека старец повиновался голосу Божию. Кого-то он уговаривал оставить грешную жизнь. Иногда же вместо долгих уговоров отец Лев сразу выбивал у человека из-под ног почву, давая осознать и почувствовать свою несостоятельность и неправоту. Старец как бы духовным скальпелем вскрывал гнойник, образовавшийся в огрубевшем сердце человека. Последствием таких действий всегда были слезы покаяния. Как знаток души человеческой, отец Лев понимал, каким способом уврачевать больную душу.
Для иных годился и актерский прием. Жил недалеко от Оптиной один барин, который хвастался, что лишь только взглянет на отца Льва, так его насквозь и увидит… Приехал он к старцу, когда у него было много народа. Отец Лев имел обыкновение в особых случаях загораживать глаза, словно от солнца, левой рукой, приставив ее козырьком ко лбу. Именно это он и сделал при входе того барина