Все старые города так устроены. Люди строят над землей – и под землей. Погреба и подвалы прокладываются впритык друг к другу, и какие-то из них со временем оказываются заброшены – всеми, кроме тех тварей, что предпочитают не попадаться никому на глаза.
В густой, теплой, сырой темноте раздался голос:
– Так, у кого спички?
– У меня, Фасоль Опасно-для-Жизни, я – Четыре-Порции.
– Молодчина, девочка. А у кого свеча?
– У меня, сэр[2]. Это я, Ломтики.
– Отлично. Поставь на землю; Персики ее зажжет.
В темноте послышался топоток многих лап. Не все крысы привыкли к идее освещения; некоторые спешили убраться подальше.
Раздался царапающий звук, вспыхнула спичка. Удерживая спичку в обеих передних лапках, Персики зажгла свечной огарок. В первый миг пламя ярко полыхнуло – и засияло ровным светом.
– Ты его правда видишь? – спросил Гуляш.
– Да, сэр, – подтвердил Фасоль Опасно-для-Жизни. – Я ведь не совсем слеп. Я ощущаю разницу между светом и тьмой.
– Знаете, – пробурчал Гуляш, подозрительно глядя на пламя, – все равно мне это очень не по душе. Нашим родителям вполне хватало темноты. Это все добром не кончится. Кроме того, зажигать свечку – значит хорошую еду разбазаривать.
– Мы должны научиться управлять огнем, сэр, – невозмутимо объяснил Фасоль Опасно-для-Жизни. – С помощью пламени мы говорим свое слово Тьме. Мы заявляем: мы – сами по себе. Мы заявляем: мы – не просто крысы. Мы заявляем: мы – Клан.
– Хрумпф, – буркнул Гуляш; так он обычно отвечал на любую непонятную ему речь. А в последнее время он хрумпфал очень, очень часто.
– Я слыхала, молодые крысы жалуются, что тени внушают им страх, – сообщила Персики.
– С какой стати? – удивился Гуляш. – А полная темнота их, надеюсь, не пугает? Темнота – для крыс в самый раз! Крысам полагается сидеть в темноте!
– Странно, – промолвила Персики, – но мы не знали, что существуют тени, пока не обрели свет.
Одна из крыс помоложе робко подняла лапку.
– Эгм… и даже когда свет гаснет, мы все равно знаем, что тени – тут, рядом, – проговорила она.
Фасоль Опасно-для-Жизни обернулся к молодой крыске.
– А тебя звать?.. – спросил он.
– Вкуснятина, – подсказала молодая крыска.
– Так вот, Вкуснятина, – мягко объяснил Фасоль, – я думаю, страх перед тенями – это все из-за того, что мы поумнели. Твой разум осознает, что есть ты, а есть все прочее вне тебя. Так что теперь ты не просто боишься того, что видишь, и слышишь, и чуешь, но еще и всего того, что ты… вроде как… видишь внутри своей головы. Если научиться без страха смотреть в лицо теням извне, это поможет нам бороться с тенями внутри нас. И ты сможешь справиться со всей темнотой. Это огромный шаг вперед. Так держать.
Вкуснятина глядела не без гордости, но явно нервничала.
– А я вот не понимаю, из-за чего весь сыр-бор, – встрял Гуляш. – На мусорной куче у нас все было в порядке. Я вообще ничего не боялся.
– И мы были легкой