сыт по горло рассказами о своих двойниках и всяких «предвестниках» – только криво ухмыльнулся.
К примеру о духовных «двойниках и братьях» стоит вспомнить один случай. До переезда в Петербург, весной того же 95-го года при моем появлении с московского семинара Лазарева наш руководитель эзотерической группы в Якутске, основанной на рериховском учении «Агни Йога», Любовь Артуровна Андреева прямо с порога вдруг ткнула указательным пальцем в мою сторону: «Он предал нас!» Я просто обомлел – о каком-таком предательстве говорит уважаемая мною учительница потаённых знаний? Под её началом мы ходили по битым стёклам, гнули вилки словно пластилин, созерцали на небе рисунки из облаков, её лекции по учению Елены Рерих завораживали неописуемой притягательностью. Скажите, когда и как я умудрился предать её? И тут доходит до меня: на том самом мартовском семинаре, протиснувшись к Сергею Николаевичу, я поведал ему о даме со сверхспособностями из моего города, которая, между прочим, заявила о своём неземном родстве с Лазаревым: «Он мой брат на тонком плане». На что автор «Диагностики», зная о расплодившихся после выхода первой книги «ментальных братьях и сёстрах», вяло усмехнулся. И вот теперь получается, что Артуровна сочла сей эпизод из моего диалога с Лазаревым, о котором я никому еще не успел поведать, за раскрытие духовной тайны, то есть за предательство.
Возвращаясь к шинкованию капусты, стоит отметить кулинарные способности основателя «Академии»: заквашенная им капуста в придачу с размятым отварным картофелем была наивкуснейшей пищей. Все в офисе закатывали от удовольствия глаза, вкушая эту простую на взгляд еду. Я отваривал малопривлекательную «колхозную» картошку из соседнего магазина, разминал, добавлял растительное масло, и примешивал туда квашеную Лазаревым капусту – и «пища богов» готова!
Ел Сергей Николаевич в те годы много и с азартом. Бедный офисный холодильник трясся осиновым листком при шумном появлении хозяина; внутри лежала шикарная рыбина на засолку, батарея банок с красной икрой появлялась и исчезала с полок. Вторым нападающим на нутро холодильника был вечно голодный амбал Андрей Митриков, подвизавшийся в «Академии» из команды моряков, с которой Лазарев имел в одно время общение.
Андрюха – видный, крепкий парень приезжал в офис из пригородного Сестрорецка. Находясь в вынужденном длительном отрыве от моряцкого дела, он исполнял поручения «старика»: таскал кипы книг по адресам, отвозил коробки видеокассет заказчикам, ограждал шефа от натиска поклонников на выступлениях, солил ему рыбу, разнимал распалившихся сотрапезников на загородных гулянках шефа, сидел на офисном телефоне.
Стариком же оказался Владимир Васильевич Шмонин, бывший боцман Санкт-Петербургского морского торгового пароходства, балагур, весельчак, рассказчик сальных мужицких анекдотов – душа команды моряков. Это, оказывается, о нём рассказывал Лазарев, когда «один друг» умирал в индийском порту, шансов было никаких. Но Сергей Николаевич, находясь