и это здорово. Густая зелень, ниспадающая и восходящая, напоминала пасть хищника-вегетарианца – он ежесекундно проглатывал обидчиков, использовавших его части для эгоистических нужд, но что с ними (то есть, с нами) делать дальше – не знал. Поэтому мы пробирались сквозь чащу без приключений. Иногда встречались кустистые прогалины, иногда – змеившийся пролесок, переходивший в мелкое редколесье на месте пожарищ. В основном мы прокладывали путь через дремучие дебри, и другой дороги я не хотел – на открытом пространстве нас легко засекут.
Усталые, задолго до темноты мы уткнулись в очередную стоянку судов.
– Останавливаемся здесь, – снулым голосом сообщил я.
Ноги царевны подогнулись, ощетинившаяся трава всшипела, ломаясь под рухнувшим телом, и, обозлившись, впилась шелестящей щеткой колючек. Но спутница даже не охнула.
Как на прежних стоянках, здесь кто-то заботливо оставил гору напиленных чурок, которые требовалось лишь расколоть на поленья. Под окружающими деревьями земля была умята и выровнена, осталось лишь набросать ветвей-листьев. Готовый лагерь.
Марианна не могла даже пошевелиться – тупо смотрела, как подобная ей сомнамбула бродит по округе, собирая хворост, затем разводит костер. Топор отсутствовал, поэтому более серьезные дрова пришлось добыть старым способом – выбрать чурку с трещинами и кидать о стволы и камни. На это ушли последние силы. Когда благодатно затрещало, я решил не миндальничать:
– Собирай насекомых. И кузнечиков, и муравьев. Будем жарить все, что не убежит. И червей тоже. Будешь их есть, если приготовлю вкусно?
– Буду.
Сначала я направил стопы к реке. Текучая вода обожгла сбитые ноги. Наклонившись смыть грязь, я будто получил удар током под дых, открывший второе дыхание:
– Еда!!!
На дне виднелся знакомый темный овал. Беззубка! Пусть не устрица, но для голодных ртов лучше устрицы. И только посмейте кто-то сказать мне про лимон или уксус.
Марианна подключилась к сбору донных раковин. Затем я с трудом вскрыл первую с помощью щепки и острого обломка камня. Царевна с сомнением качнула головой:
– Какая-то слизь. Уверен, что ее едят?
– Не ее. Надо извлечь крепкий язычок, который у нее нога. Вот. Теперь поджаривай на палочке и ешь.
Каждая раковина давала малюсенький кусочек аппетитно пахнущего мяса. Наесться не получится, столько беззубок в округе просто не водится, но мы перекусили. Взоры повеселели. Я полез делать гнездо – ночевке на земле инстинктивно не доверял. Подходящее дерево нашлось не рядом, зато с возможностью следить за движением на реке. Царевна следила за работами с земли.
– Прошу. – По прошествии получаса я пригласил наверх.
Не тут-то было. Могучее сверху, внизу дерево имело ровный высокий ствол, без сноровки не забраться. Пришлось спуститься, чтоб подсадить. Бережно обхватив, я начал приподнимать…
– Осторожно! Порвешь! Или помнешь!
Женщина, она и в диком лесу – женщина. А не человек.
– А