абсолютный порядок: тетради, книги и ручки лежали так, словно являются элементом декора, и к ним вообще никто и никогда не прикасается. Рядом стояло небольшое искусственное денежное дерево и копилка в виде Будды. Стены офиса украшала пара мотиваторов на английском языке в дешёвых чёрных рамках, а большая пальма возле шкафа придавала этому помещению даже излишнюю экзотичность.
– Что ж, меня это устраивает, – ответил Антон, хотя, откровенно говоря, поверил далеко не всему из сказанного Григорием, но выбирать не приходилось – деньги были нужны ежедневно, а здесь, по крайней мере, это обещали.
– Отлично! Когда ты готов приступить к работе?
– С понедельника готов.
– Шикарно, – очень доброжелательно ответил Григорий, всё время словно улыбаясь глазами. – Тогда жду тебя в понедельник в восемь утра.
– Да, хорошо, понедельник в восемь, – повторил Антон и, вставая со скрипящего стула, пожал Григорию руку.
Выходя из кабинета, Антон заметил, что в офисе достаточно много коробок, а одна из стен была заставлена ими целиком, до самого потолка. Все они были разной формы, но никаких надписей сбоку не было. Да всё равно, что здесь творится, – лишь бы исправно платили.
Гудок автомобиля. Павел открывает глаза и видит мелькающие за грязным стеклом объекты. Вокруг, если не считать какого-то монотонного приглушённого гула, совсем тихо. Голова просто раскалывается и приходится приложить сильнейшие усилия, чтобы сесть чуть ровнее на сиденье и упереться затылком в мягкую спинку. Он смотрит по сторонам и обнаруживает вокруг себя десятки сидящих и стоящих людей. Одеты все они совершенно мрачно, а на лицах присутствует одна и та же эмоция – безразличие. Внезапно транспорт наезжает на кочку, и вся эта масса одновременно качается сначала вправо, а затем влево. Один из пассажиров не удерживает равновесие и практически падает на занятое кем-то место.
– Ну мужчина, осторожнее, а!
– Простите.
Все они постоянно зевают, кашляют и шмыгают носами. Сегодня, кажется, пятница. Сколько сейчас вообще времени? Павел вновь отворачивается к окну.
Нужно вспомнить, что же вчера произошло, хоть что-нибудь: события, места, лица. Кажется, снова поругался с матерью. Потом позвонил Андрей, позвал на какую-то вписку. Приехали, но ничего интересного там не оказалось, поэтому поехали дальше, в клуб. Алкоголь, много алкоголя, танцы. Ушли, наверное, часов в пять. Или раньше. Поймал один из самых ранних автобусов и теперь едет домой. Всё так?
Все эти вечера, эти ночи – такие мимолётные, а потом – снова это утро. Чёрт, как же не хочется ехать домой. К горлу подступает неприятный комок. Не решаясь дожидаться худшего, Павел вскакивает со своего места и, протискиваясь через своего соседа – мужчину в мятом сером пиджаке, – идёт к выходу. «Остановка Добролюбова», – провозглашает голос из динамика. Ехать до дома ещё одну остановку, но сил находиться в этом грязном душном автобусе больше нет, и Павел выскакивает на тротуар. Поток свежего утреннего воздуха ударяет