одежу.
– Но у меня встреча важная назначена, контракт… А через час можно?
– Для вас – хоть цветок с запретки. Через час так через час. Вы на выходе мальца моего кликните.
Я понял, что Сивке-Бурке пора появиться. И вынырнул с невинным видом как раз когда Львовна покидала особняк.
– Молодой человек, вас Анатолий Ефимович ищет, – сообщила мне она.
Я поблагодарил и явился в кабинет директора, а оттуда проследовал за Юшей в шкиперскую рубку.
Как Юша перековал мечи на хлебала и оскалил пасть на советскую власть
Из неожиданного в кабинете дяди Толи обнаружилась ванная комната. Правда, без ванной, но с массажной душевой кабиной. Хорошо нынче шкипера живут, подумал я, а дядя Толя нырнул в ванную, закрылся, и вскоре я услышал, что он совершает омовение. Отсутствовал шкипер примерно с четверть часа, за это время я исследовал комнату. Левую стену украшали портреты Сервантеса и Чипполино. На круглом столе без скатерти, стоявшем посреди комнаты, лежали нож и вилка с цветными наборными ручками из плексигласа, а также пухлая книга «Философия преступления». Такое впечатление, что Юша собирался этой философией сытно отобедать.
Вообще в личности шкипера мне открывались все новые грани. К примеру, рядом с жёстким диваном стоял старый книжный шкаф, набитый учебниками по зоологии, ветеринарии, сантехнике, красочными книжками о животных, мемуарами арестантов разных эпох и литературой по криминалистике. Особняком ощерилась закладками брошюрка Чезаре Ломброзо «Гениальность и помешательство». Я хотел было прояснить, что именно в этой книжке особо впечатлило дядю Толю, но тут распахнулась дверь ванной, и в проходе показался он сам, похожий на вождя туземного племени: в набедренном полотенце и татуировках.
– Читай, студент! – одобрил он, узрев меня перед шкафом. – Мемуары Ливингстона для затравки возьми, такого вам профессора не расскажут: как бегемоты лодки с туземцами топили. Бегемот, шоб ты знал, – самый опасный зверь на Земле.
Опять бегемоты, удивленно подумал я. Да что на них, свет клином сошелся?! А насчет опасные – и спорить не о чем, достаточно посмотреть на того, что передо мной стоит с наколкой оскаленного волка на груди и двумя орлами на ключицах. Нет, один, кажется, то ли беркут, то ли сокол.
– Галерею разглядываешь? – довольно заметил Юша. – Вот тебе ещё.
Он повернулся, и я увидел на широкой спине двух быков, столкнувшихся лбами.
– Это по молодости, – пояснил штурман. – Дури было много, быковал… По ходу, рогомётов разных набивать нежелательно. Другое дело – волк. В старые времена колото. Оскалил пасть на советскую власть. Или, скажем, котяра. Кот значит – коренной обитатель тюрьмы. Таким я и был.
Он показал татуировку кошачьей морды – справа на боку, недалеко от печени. Кот нагло ухмылялся, прищурив глаз. Он и впрямь смахивал на Юшу, а заодно на булгаковского Бегемота (будь они неладны, я так скоро с ума сойду!).
– Некогда культуру хавать, – отрезал Юша. – К охоте пора готовиться.
– На кого?
– Звиняй, дядьку, кабанчика не загнали, придётся