с Гликманом затянулась на четыре года. Затем Сёму выкупили родичи на стройки народного хозяйства, и пути друганов разошлись.
Впрочем, Юша тоже через пару лет освободился. И даже решил отойти от веселой бродяжьей жизни, найти непыльную работенку и угомон своей разнузданной душе. Тут он опять наткнулся на Сёму, который к тому времени превратился в Семена Исаевича и возглавил мокропаханский зоопарк. Как это ему удалось, история умалчивает, но Юшу Гликман охотно прибрал под свое крыло и произвел в почетные шкиперы.
– И все вроде бы мне поперло, – продолжил свою повесть дядя Толя. – Обженился даже, баба с однокомнатной хатой. По ходу, шхуна взяла верный курс. И тут, понимаешь, случилась легкая неприятность. Под Новый год это было. Отметили мы с Валентиной праздник чин чинарем, культурно бутылочку «беленькой» придавили – и в люлю. А посередь ночи – вой и стоны из-за окна! Короче, у какой-то твари сигнализация на тачке сработала и все никак не уймется. С четверть часа я терпел, как Господь на Голгофе. Думал, совесть у этого дебила пробудится. Но у него, видать, на месте совести рог вырос. Нникаких тебе позывов. Ну, я накинул армячок и как был в семейных труселях, так во двор с третьего этажа и спустился. Только по пути биту прихватил бейсбольную. Кореша на днюху подогнали, по старой памяти. Прошелся по «фольксвагену», подрихтовал мальца. И вот тебе какой педеракс случился! В смысле – парадокс. Пока, значит, сигнал надрывался, хозяин, падла, сопел в обе дырки. А как только я вырубил немецкую гадину на хрен, как Саня Матросов, – этот Шумахер вылетел во двор со скоростью бешеного таракана! И на меня с кулаками и матом! Дальше оно как-то машинально вышло. Слышу только – хрясь. И лежит этот хряк тепленький. Обняв родной капот.
– Насмерть? – ужаснулся я.
– Не, так, баловство одно. Сотрясение мозгов и колебание воздуха. Но срок все одно впаяли.
– И что, отсидели?
– А куда с подводной лодки денешься? Отмотал, натурально. Что моё, то моё, базару нема. Жена меня кинула, остался без родины и флага. Один только Сема за меня не забыл. На свиданки приходил, хавчиком грел. А как на волю я вывалился, по-новой взял меня шкипером.
– Хороший человек, – заметил я.
– Или? Теперь тут мой дом. В домике администрации кабинет мне выделили, диван, телевизор, даже компьютер есть. Все путем. Хата УУС.
– Это что значит?
– С зоновской мовы переводится как улучшенные условия содержания.
– Выходит, дядя Толя, вы с одной зоны в другую перевелись, – осторожно пошутил я и на всякий случай слегка подался в сторону, ожидая крепкой затрещины.
– Выходит, что так, – неожиданно согласился шкипер. – Кисмет такой. Судьба, значит. Не то по-турецки, не то по-татарски. Короче, что-то басурманское. Я вот и Геночке объяснял…
– Геночка – это кто? – поинтересовался я.
– Геночка – это крокодил наш. Вернее, аллигатор. Да все одна хрень. Их вообще-то два вида существует – американский и китайский. Геночка наш – из Китая, узкоглазик. Это я его Геночкой назвал, когда нам его, кажись, чехи подарили