1. Вперёд – в прошлое!
Мы с моим приятелем Максимом встретились для привычной кофейной беседы. Это была наша давняя традиция. Каждую пятницу в моём жилище два друга детства вели философские беседы за чашечкой свежезаваренного любимого напитка. Выбирали для церемонии всегда один и тот же сорт – кофе в зёрнах «Арабика». Мололи в ручной старинной кофемолке.
Этот маленький механизм, когда-то любовно сделанный мастером, с восточной гравировкой на крышке и боковой поверхности, казалось, имел душу. Только эта кофемолка давала нужный помол, когда зёрна, не превращаясь в обезличенную муку, отдавали всё необходимое, сохраняя фантастический аромат сортового кофе.
Священнодействовали на кухне, а потом сидели за маленьким столом перед открытым балконом. Вдыхали сочный аромат, вьющийся над фарфоровыми чашками, беседовали, наблюдая со зрительским пристрастием за преходящими картинами суетного мира.
Экран рябил, как всегда, потому что вместо антенны в укромное гнездо в задней стенке телевизора была втиснута алюминиевая проволока. На единственном канале шла девяносто девятая серия милицейского детектива с курносой рыжей барышней в роли майора МВД. Каждый раз при её появлении всплывали в памяти строки поэта, мирно творившего бессмертные шедевры где-то за океаном – в комфорте жилого фонда Нью-Йорка: «Там были сто два генерала, И каждый услышать хотел, Зачем либералу давала Сотрудница внутренних дел…».
Именно эти строки, а не что-либо иное – героическое и правильное, рождал образ этой бестии с бесстыжими стреляющими глазками. Даже и на девяносто девятой серии не хотелось верить в пламенное сердце, бьющееся только ради справедливости и защиты трудового народа.
В недрах улиц, в дебрях частного сектора, как под ножом, визжал ребёнок, принимая ежедневную порцию воспитательных мер. Тощая чёрная кошка, не спеша, шла через проезжую часть. Было видно, что в пути задумчивое животное успевало вспомнить счастливое детство, бурную юность, рассмотреть всё важное в настоящем и сориентироваться в будущем. Кошка знала, что в ближайшие десять минут асфальт будет свободен – журчание двигателей ощущалось примерно на расстоянии трёх километров.
Пахло дымком – где-то в садах, за трамвайным полотном, домовитые тётки и дядьки жарили шашлыки, топили бани, заваривали чай – готовились встретить очередную субботу, до отказа набитую трудами праведными – заготовками овощей на зиму, сбором фруктов, поливом грядок и прочими душевными заботами.
У входа в подъезд выстроились в ряд разноцветные табакерки легковых авто. Входили и выходили деловые и праздные граждане, каждый раз нажимая кнопку домофона. Журчащий звук его сигнала издалека напоминал песнь райской птички. Скрипели древние качели – на них в блаженном расслаблении сидел взрослый дяденька с портфелем. Склонив голову, болтая ногами, он, казалось, навсегда погрузился в плюс-квамперфектум – в золотые дни детства. За чертой видимого, в невидимых просторах, гудел