клуба-бара, по совместительству взявшего на себя и роли конференц-зала и пресс-центра, и хозяйственные службы, и, конечно же, кухня с самым современным оборудованием. На кухне трудились вольнонаемные повара из местных, и, хотя они и старались как-то учитывать разнообразные вкусы «разных народов», меню в большинстве случаев все же представляло собой набор из десятка местных блюд, основной составляющей которых являлся, конечно же, рис – во всех мыслимых и немыслимых видах и сочетаниях. А поскольку среди жителей поселка были ученые и врачи из недалекой Индии, из Японии, а сборную Европы представляли немцы, поляки и даже один швед, то нетрудно догадаться, что некоторым «поселянам» и рис, и прочие местные карри и салаты из бамбука давно стояли поперек горла. Особенно почему-то негодовал и грустил здоровенный швед с пышной бородой, при взгляде на которого мгновенно вспоминались давние славные времена, когда грубоватые викинги с большими топорами в руках наводили ужас на всю Европу и прочие места, куда могли добраться их длинные ладьи с драконьими головами. Олаф Густавсон тосковал по настоящему горькому пиву и по настоящей малосольной рыбке из прохладных северных морей…
Научный поселок расположился на берегу одного из рукавов дельты довольно крупной местной реки, соответственно имел небольшой, сколоченный из крепких досок причал на сваях, у которого покачивался на мелкой ленивой волне приличных размеров белоснежный катер с эмблемами и флажками, выдававшими его принадлежность к славной организации Красного Креста и Красного Полумесяца.
Рядом с солидным суденышком научной экспедиции на этот раз у причала покачивалась обычная деревянная лодка с дряхленьким моторчиком, принадлежащая одному из местных рыбаков, снабжавшему жителей поселка свежей рыбой. Видимо, рыбак уже сдал свой улов на кухню и теперь о чем-то негромко беседовал с немцем, отвечавшим в научном центре за связь, компьютеры и прочие электронные штучки. Правда, были в этой беседе две небольшие странности, которые могли бы человеку заинтересованному сразу броситься в глаза…
Первая: собеседники явно не очень-то хотели, чтобы их увидел кто-либо из обитателей лагеря, и поэтому отошли на десяток метров в сторону от причала, под прикрытие буйных зарослей каких-то местных камышей. Вторая: для малограмотного рыбака, каким он обычно казался обитателям «академгородка», этот смуглый крепкий мужичок лет около сорока слишком бегло и правильно говорил по-английски, на котором вынужден был изъясняться и немец…
– Рыбу всю продал?
– Продал. Вас тут много, сколько ни поймай…. – Смуглый требовательно посмотрел на немца, явно намекая, что пришел сюда, в лагерь, отнюдь не для того, чтобы вести пустые разговоры о рыбной ловле и торговле. – Мистер Штайнберг, мне гораздо интереснее узнать, как ваши торговые дела? Вам-то есть что предложить покупателям добротного товара?
– Все в порядке, друг мой. – Петер неторопливо оглянулся, прислушался к звукам вокруг, ничего особенного, кроме легких