словеса слышавши, паче зревши оконцем, святая дева глаголемых диаконом, не может терпети ражжением Святаго Духа, но хотяше видети лице диаконе, и не могущи видети, рече матери своей: «Мати, послушай дщере своея, ничто же суть, имже по вся дни покланяемся: идоли бо суть, древяни босуть и сребрени и злати, и костьми животных руками человеческыми сотворени, на ня же, аще един приидет от Галилеи, без руки человечески словом и молитвою вся победит». Она же гордынею премудрости покровена сущи, рече: «Чадо, да не очютит отец твой совета твоего». Рече же блаженная к ней: «Весто да будет тебе, мати, и моему отцю, яко аз Христа ищу, проповедаемаго суседом моим Праулом, увидех бо о нем послушающи на многы дни, яко несть иного Бога, о Нем же ны ся есть спасти».
Си рекши отъиде, особь творящи молитвы к Богу. Мати же ея в нощи на ложи все поведа мужю своему. Бдевша же о себе много и посем уснувша в сласть, видеста во сне, яко ангельско воиньство прииде на ня в храмину боле ста с свещами горящими, глаголюще: «И Аз дам вама Царство Божие». Видев же Едесий, ужасен быв, утро востав рано, поим жену свою и дщерь, иде в церковь с Праулом, и моляхут и, да доведет як епископу Ептату [Оптату]. Сотвори же диакон тако, послушав его, и припадше к ногама епископу, молиша его, да даст им Христово знамение. Епископ же не хотяше, дондеже поведа ему явление Христово и желание девица, иже имяше Христа ради. Едесий же постриже власы главы своея и браду, бе бо иерей идольскый, припадше к епископу, приаше знамение Христово. Едесий же сподоблен бысть чину прозвитерьскому; пребысть же в нем едино лето и шесть месяц, почи с миром. Святая же дева хождаше часто в церковь.
Иглаида сей [Аглаидас] же етер, именем схоластик, добра рода и богат зело, губитель образом; устрашен же о идольстей льсти, зря святыя девыя ходяща часто в церковь, восхоте ей, и слаша к ней мужа многы о воле жены вопраша о посаждении. Святая же, всем досаждающи, отсылашет я, глаголющи: «Уже аз обручена есмь Христу». Он же, собрав народ, и восхоте ей сотворити нужду. Сущей же с нею сотвориша кличь велик, зваху сущая в дому ей. Они же, услышавше, притекоша со оружием отгнаша я. Сам же одержим сы похотию, обиат девицю и удержа ю. Святая же дева, сотворши знамение Христово, поверже и възнака[45] на землю, и пхающе ребра и лице ему окровави, ризы ему разтерзавши, постави и срамна, подобно сотворивши учителница своеа Феклы[46], и тако иде в церковь.
Аглаидас же разгневався, приступль к единому волхву, именем Киприану, и обеща ему вдати злато и сребро два таланта, да уловит святую деву, аще может, волшвением своим; а не ведый окаанный, яко непобедима есть сила Христова. Киприан же сжалиси о уноши, призва волшвением своим беса, и шед демон и рече: «Чего ради призва мя?». Он же рече к нему: «Уноша возлюбил есть девицу от Галилеи; можеши ли ми ю предати?». Оканный же бес, егоже не имый, яко имый, обещася. Киприан же рече к нему: «Повеждь ми дела твоя, да ти веру иму». Демон же рече к нему: «Преступник бых Божий, послушав отца моего, небеса смятох, ангелы с высоты сведох, Евгу прельстих, Адама рая лиших, и Каина убийству научих и землю кровми оскверних, терние и волчець прозябе мене ради, позорище