повезло: ручей с чистой водой оказался возле лагеря.
А где бы гречихи надыбать, достать у обозников, для каши незадачливому ротному кулинару, а то ведь зашибут невзначай его с голодухи. Холстяной мешочек крупы, да с ложкой насыпав до ушков у старого каптенармуса, (прапора по нашему), я припёр его до разведенного костра с подвешенным казаном. Понятно, что не казан был тогда, просто немного упрощаю на словах. Один хрен, большая закопчённая кастрюля над огнём, как ни назовите. Лишь бы брюхо набить, да под дармовое винцо на походном привале. Ещё вопрос: картошку надо сварить на ужин с обедом, или вот пойманного беспризорного теленка обжарить на вертеле под горячую кашу?
Хотя лучший кусочек мясной вырезки доставался мне всегда, как начальнику, выражая душевное отношение, как к батяне комбату.
Может, как чувствовали испанцы, своего в доску воина от души. Не знаю. Начальнику не следует быть так накоротке со своими подчинёнными.
Это я так усвоил из той «жизни».
Полковой терции штандарт, весь стал грязным от всей оседавшей пыли. Приказал знамя ополоснуть в проточной воде найденного ручейка.
Ну а как иначе – для поднятия воинского духа.
Я то знал наперед из учебника школьной истории, что вся катавасия добром не кончится.
Только как теперь остановить запущенный маховик войны.
С трудом заглушая горькую вину, за все бесчинства причинённые, затеянной войной местным поселянам.
В свою очередь, я как мог, урезонивал полковых хлопцев словом и делом, махая скьявоной перед носом горе—мародёров, растаскивающих в разные стороны нажитое добро. Зарубив на горячем скаку, пару тел ослушавшихся горемык, которые насиловали молодых селянок.
Драконовские меры нужны всегда, никак иначе без них не обойтись.
Пример налицо, из моей родной истории, как воевал батька вольный Махно: типа тут можно грабить, а тут нельзя, ни в коем случае.
Вот жизнь пошла: души наши переломаны, перекручены навек вокруг, плавленой сталью.
Не поется здесь, и не дышится.
А где дышать? Такой запах, не приведи господь.
И господь видит всё это, так не покинь нас сейчас!
А что ёще делать остается? Только молится ему.
Тут хочешь не хочешь, а станешь агностиком.
Тьфу, то есть наоборот законченным католиком.
Конечно, всё напускное, моя богобоязненность.
У меня и так всё хватало с избытком во что верить: Россия, «Зона», Индия.
Теперь вот Испания с королями (тут я выругался матом).
Ну как ёще снять раздражение: интрига на интриге, и плетутся со всех сторон. А тут хоть война.
Тут всё понятно, кто пред тобой стоит: враг, или кто приятель.
Тут легче, как посмотреть на людей. Или сволочь или человек.
Хотя как посмотреть, тоже не легче от этого, становится на душе.
В ночных беседах диспутах с Виландией, немало копий сломано словесных. Бередящих неустроенною душу—душонку разговорах: как всё так устроено в мире, что так приходиться изворачиваться