вашего красавчика. Посмотрим.
– Сейчас, сир… – ляпнул неуместный патриархальный титул Залазни и принялся переключать что-то на пульте.
Через несколько секунд глазам императрицы предстало изображение довольно большого помещения, где на низком лежаке растянулся, прикрыв глаза, субъект мужского пола лет немного за двадцать, на теле которого был минимум одежды.
Ипполита цокнула языком. Тут и в самом деле было на что посмотреть, ибо парень был весьма и весьма красив.
Стройное, пропорционально сложенное тело – плечи, как и положено, широкие (но в меру), бедра – как и положено, узкие, талия тонкая и наверняка гибкая.
Нежно-розовые губы, черные брови, густые кудри, рельефные мускулы… Вот он поднял веки, и императрица тихонько вздохнула: его сине-фиалковые глаза могли бы заставить быстрее биться любое женское сердце.
– Милый парнишечка… Он женат, не знаете? – почему-то спросила Ипполита, уже ощущая приступ неожиданной ревности при мысли, что такой красавчик наверняка не девственник.
– Никак нет, ваше великолепие, – подобострастно кивнул капитан Рутгер. – Э-э… В документах, во всяком случае, об этом – ни слова.
– Странно, – хмыкнула императрица. Про себя она подумала, что только в диком, стоящем на голове мире такой красавец не был замечен женщинами.
(Тут надо уточнить, что представления о мужской красоте у амазонок всё-таки несколько отличались от общепринятых. Кроме того, в большинстве миров для потенциальных невест размер банковского счета играет не меньшую роль, нежели красота претендента на руку и сердце. Впрочем, вздумай Питер избрать профессию, к примеру, стриптизера или реши ублажать за наличные богатых дам, он, пожалуй, очень быстро таковым счетом обзавелся бы.)
«Зацепило! – подумал Рутгер. – Ну, старина, кажется, ты поймал за хвост свою птицу удачи!»
– Ну что ж, вполне может быть… подойдет… – промурлыкала, явно заинтересовавшись, Ипполита. – Но я еще хочу посмотреть – что у него под трусами!
– Сию секунду! – кивнул Залазни.
…Еще не очухавшийся от нежданного счастья и похмелья Питер вздрогнул от громкого щелчка двери.
В каюту вошли трое матросов, одетых в потрепанные комбинезоны.
– Снимай трусы, – пробурчал старший из них лысый громила, покрытый шрамами.
Внутри у Питера вмиг похолодело. Он вспомнил не раз слышанные им от бывалых «космистов» истории, рассказываемые после очередной бутылки в трактирах захолустных космопортов, о том, что, озверев от отсутствия женщин, экипажи таких вот малых судов, хозяева которых имеют привычку экономить на антисексуальных пилюлях, предаются разного рода извращениям. И развлечение с допотопными резиновыми куклами – самое невинное из них.
– Но, ребята, я не могу… – всё еще растерянно пробормотал он. – Ну поймите же, я не по этой части… Я… конечно, вам благодарен…
– Сказано – сымай трусы и не умничай, екорный бабай! – рявкнул зашедший с тылу Джамаледдин