очевидными. Если, что выглядело вполне вероятным, герцог окажется его единственным союзником, явно желательно максимально укрепить герцогские позиции. 27 сентября 1130 года в Беневенто Анаклет опубликовал буллу о предоставлении Рогеру и его наследникам королевской короны Сицилии, Калабрии и Апулии.
Так король Рожер II Сицилийский – короля Рожера I не было – принял королевский венец на Рождество 1130 года в соборе Палермо. Сицилия вступила в свой золотой век.
Новое государство, третье по величине королевство Европы, не могло и желать лучшего правителя. Рожденный на юге матерью-итальянкой, получивший образование в наполненной подготовкой к государственным заботам юности у греческих и арабских наставников, Рожер вырос в космополитической атмосфере терпимости и взаимного уважения, созданной его отцом, и на уровне инстинкта, если угодно, понимал сложную систему сдержек и противовесов, от которой зависела внутренняя стабильность страны. В нем было мало черт норманнского воина. Он не обладал ни одним из тех воинственных качеств, которые принесли славу его отцу и дядьям и всего за одно поколение прославили захудалый норманнский баронский род по всему континенту. Зато лишь один среди всех братьев Отвилей, отец Рожера, стал настоящим государственным деятелем. Другие так и остались бойцами и людьми действия до конца своих дней. Рожер II отличался от них. Несмотря на то (или, быть может, именно поэтому), что он провел большую часть первого десятилетия в статусе короля, мужественно сражаясь на материке, и сполна хлебнул разочарований, предательств и поражений, он ненавидел войну и старался избегать ее, если это представлялось возможным. По внешнему виду южанин, по темпераменту житель Востока, он унаследовал от своих предков-норманнов только неугомонную активность и амбиции, к которым присовокупил дар дипломата, выпестованный им самим; вот эти качества, а отнюдь не доблесть на поле боя, позволили ему объединить юг в составе одного королевства.
Норманнские бароны в Апулии и Калабрии постоянно доставляли Рожеру и его преемникам проблемы. Они принадлежали к «продуктам» старой феодальной системы и не видели ни малейших оснований подчиняться выскочкам-Отвилям. Двор в любом случае находился далеко, и потому бароны во многом вели себя, как им заблагорассудится. Рожер ненавидел их, прежде всего за то, сколько сил и средств уходит на поддержание хотя бы подобия порядка. На Сицилии все было намного проще. По контрасту, остров не знал феодализма, жизнь определялась необходимостью проявлять религиозную и этническую терпимость и уважение. Каждый народ получал от правителя задачи в соответствии со своими сильными и слабыми сторонами. Достаточно быстро установилась традиция, согласно которой флотом всегда командовал грек, поскольку греки считались умелыми мореходами[54]. А вот государственными финансами управляли арабы, очевидно превосходившие прочих в математике.
Что более всего удивительно, эти политические