зря не вызывала, распоряжениями не злоупотребляла и даже не показывалась лишний раз на глаза, зная, что похожа на погибшую, как сестра-близнец.
Особенно трудной оказалась ночь после похорон.
Такой смертной тоски он не переживал никогда! Не помогали ни попытки переключиться на проблемы, свалившиеся на Иннокентия, ни грубые методы расслабления наподобие стакана коньяку, ни медитации. Перед глазами всё время стояла Лилия, смеющаяся, протягивающая к нему руки, и это было совершенно невыносимо! Савва искусал подушку, прежде чем немного успокоился, и долго стоял под холодными струями душа, глотая слёзы и унимая в груди рыдание…
В четверг он забрал машину Лилии со стоянки в аэропорту Домодедово, отвёз родителей в Малоярославец, появился на работе, получил отпуск и поехал на кладбище. Просидел у могилы полдня. Вернулся домой, чувствуя себя снятым с креста, попил чаю и лёг на диван, не раздеваясь. Забылся на пару часов. Ночь просидел в кресле перед фотографией Лилии, утром следующего дня поехал в Совбез, обсудил с Петровичем текущие дела, забыв, что находится в отпуске, и снова поехал на кладбище.
Кто-то звонил ему, выражал сочувствие, он благодарил. К вечеру обнаружил, что небрит, тщательно побрился, словно собирался на приём к президенту, вспомнил о Кеше.
Завлаб обрадовался звонку:
– А я боялся тебя потревожить! Как ты?
– Нормально, – сухим голосом ответил Савва. – Выплываю. Сижу дома, перебираю Лилины вещи. Что у тебя? Звонили?
– Был звонок, адресат неизвестен, но никто ничего не спросил. Сижу дома, как и ты, восстанавливаю по памяти текст диссера, собираю второй экземпляр умсорика.
– Обедаешь дома?
– Только утром кофе пью, а так хожу в кафешку неподалёку, к Вовке Баранову в гости заходил.
– Слежки не заметил?
– Н-нет, а что, думаешь, будут следить?
– Ты их огорчил отказом, всё может случиться, подстрахуйся на всякий случай, а если заметишь подозрительную возню – звони мне.
– Лады, – пообещал Кеша.
Мысль заняться поисками заказчиков Рудницкого возникла сразу после разговора с ним, но осуществлять задуманное Савва начал только утром в субботу, двадцать первого августа. Инициировал расследование эпизод с инвалидом, произошедший в торговом центре «Ариэль» на Дмитровке, куда Савва заехал купить кое-каких продуктов; холодильник после похорон опустел напрочь, надо было хоть как-то утолять голод, а по ресторанам одному ходить не хотелось.
Первый этаж торгового центра занимали продовольственные ряды и стенды с напитками.
Савва покидал в тележку пакеты с зеленью и овощами, рис, муку, молоко, выбрал травяной чай с эхинацеей, кофе, взял зачем-то бутылку грузинского вина «Твиши» и закончил поход у ряда касс.
Народу утром в центре было немного, работали все кассы, но только две из них были заняты, отпускали покупателей. Остальные ждали, скучая.
Перед Саввой прошёл, прихрамывая, худенький светловолосый парнишка в сером плащике на клетчатую рубашку, с рюкзачком за плечами. Одна рука у него была прижата к боку, маленькая и сухая, второй он толкал перед собой тележку,