и другие женщины. Изнеженные роскошью дворцовой жизни и тёплыми крымскими зимами, они с трудом переносили нынешние тяготы и леденящий холод. На помощь крымцам пришли местные знахарки со своими травами и снадобьями. И смерть отступила от женщин гарема.
Но жизнь, отодвинув одни заботы, ставила новые преграды. Воины, которых расселили по окрестным деревням, становились неуправляемыми. Ничем нельзя было перебить их стремление к набегам и захвату лёгкой добычи. От их действий страдали местные жители, всё чаще они роптали на произвол крымцев. Менгли-Гирей опасался, что жалобы эти дойдут до правителя Литвы, и тот, в свою очередь, может отказать крымцам в приюте. Приходилось всё время напоминать о дисциплине скучающим воинам. За повседневными заботами крымский солтан не упускал из виду и Кырк-Ёр, манивший его подобно земному раю. Он слал тайные письма крымским карачи и ждал, когда от них придёт долгожданное известие. Хан Нур-Девлет вёл себя как настоящий узурпатор и играл на руку своему младшему брату. Оставалось только выждать время, когда созреет заговор в Крыму, а потом повести свои отряды на Кырк-Ёр. Посильную военную помощь обещал великий князь Литвы, и Менгли-Гирей был вдвойне благодарен Казимиру. Когда-то суровая литовская земля укрывала в своих вотчинах деда Менгли – солтана Гиас-ад-дина. И сам Хаджи-Гирей в годы завоевания крымского улуса не раз укрывался в стенах замка Троки. Именно Казимир IV Литовский в назначенный день в Вильно вместе литовскими панами провозгласил хана Хаджи-Гирея правителем Крымским, и послал его на полуостров с войском, которое возглавлял маршалок[52] Радзивилл.
В начале весны Менгли-Гирей был приглашён ко двору великого князя. Столица литовского княжества была основана ещё родоначальником великокняжеской династии Гедимином[53]. Сам город Вильно мрачностью массивных строений из тёмного камня резко отличался от белокаменных городов Крыма, игравших яркой мозаикой и росписью стен. Как только въехали в столицу, Менгли-Гирей перевёл коня на неторопливый шаг. Так же медленно ехали вслед за ним его ближайшие огланы и телохранители. Около кафедрального собора, двускатную крышу которого поддерживали высокие колонны, возвышался запустелый языческий храм, называемый в народе башней Криве-Кривейто. Стая чёрных воронов с криком сорвалась с верхнего купола башни, пронеслась над самой землёй и скрылась из виду. Крымский солтан невольно замедлил шаг коня, опасливо покосился на языческое сооружение. Стены башни были испещрены старинными таинственными письменами. Менгли-Гирей слышал, что когда-то эту башню окружала дубовая роща, а у столетнего дуба день и ночь горел священный огонь, за которым присматривали девы-жрицы – войделотки. В самой башне жил главный жрец – прорицатель Криве-Кривейто и священные змеи. Ещё при Гедимине в Вильно пришла православная вера, но и язычество не находилось под запретом. Всё изменилось при отце нынешнего великого князя Казимира – Ягайло. Приняв католичество, а вместе