Две Природы Иисуса Христа: Божественная и человеческая и Ипостась – Сын Божий… Триединая нераздельная Божественная Троица и источник Духа Святого – только ли Бог-Отец, как в православии, или и Бог-Сын, как в католичестве… Приподнятие этим рода человеческого и закономерная в католичестве активность и деловитость! Указание на это Петра Яковлевича Чаадаева и объявление его сумасшедшим! А ведь православной общиной легче управлять! Посмотрите, у нас и сейчас никому ничего не надо! Отшумел рубеж 80-х-90-х – и все затихло! Как при Брежневе: провинция спилась на корню!
Простите!.. Не всякий священник придет преподавать в светский университет, не всякий священник вступит в такие разговоры, наконец, приедет среди ночи освещать нехорошую квартиру… Я за все это вам чрезвычайно благодарен! Но в чем-то мы остаемся на прежних позициях… просто я, вероятно, четче осознал свою… Вероятно, это нужно сформулировать так: я верю в Бога! Но все-таки остается слишком много вопросов!.. Души не хватает!
Батюшка Петр Кириллович страшно разозлился, хлопнул кулаком по столу так, что было слышно, как Гавря под столом поджал хвост, а недопитая бутылка на столе жалобно звякнула, и, казалось, уже был готов придать Леонида анафеме, однако ему не дал выполнить этого благого намерения Юрий, предостерегающе поднявший руку и указавший на Гаврю.
Гавря вылез из-под стола: он был взлохмачен и взволнован, но не испуган, сел на задние лапы и несколько раз повернул голову, к чему-то прислушиваясь. Жалобного протяжного и тоскливо воя на этот раз не наблюдалось или, точнее, слыхом не слыхивалось. Это уже показалось добрым предзнаменованием.
Наконец раздался ожидавшийся уверенный протяжный и тоскливый стук в дверь. Мужики посмотрели друг на друга, поднялись, включая Гаврю, смотревшего на хозяина преданно, напряженно, но, в общем, не так тоскливо, как вчера, уже более уверенно прошли в прихожую и подошли к двери. За дверью снова раздалось тихое, но настойчивое:
– Вера! Это я!
И тут произошло невероятное! Голос буквально взвыл:
– Вера! Что это! Пустите же! Пустите!
Алексей резко повернул ключ в двери и распахнул ее.
Даже по сравнению с минувшей ночью на площадке творилось что-то невообразимое! Свет от горевшей лампочки снова поглощала какая-то кромешная тьма, но часть площадки перед дверью была буквально залита падающим сверху светом! Мужики вновь почувствовали невообразимый холод, который пронизывал до костей. На этот раз он, как ураган, метался по площадке, по-видимому, не имея возможности, власти и силы проникнуть в нехорошую квартиру, которая таким образом уже утрачивала свою «нехорошесть»!
Алексей почему-то сделал шаг вперед. Гавря рыкнул ему вслед, словно хотел предупредить о чем-то, но не смог и не успел: Алексей с воем отскочил назад, чуть не свалив ничего не понимающих Юрия и Леонида и даже буквально протискивающегося через них Батюшку Петра Кирилловича, о котором в силу абсолютно неожиданного развития событий все, кажется, даже позабыли!
Леонид наклонился и стал смотреть, куда же наступил Алексей. Он поднес руку