тоже была аховой, а жилищный вопрос встал еще острее, но здорово помог главный врач больницы доктор Голдблюм, с чьей легкой руки Сомовы и попали в Москву. Сначала все жили при клинике, а когда вопрос с гражданством решился, семья получила небольшую квартирку. Но Таня с Аней там только гостили – больница стала их домом…
Или тюрьмой.
Тут мнение сестер разделялось. Аня считала себя пленницей. Она ненавидела больницу и не скрывала этого от сестры.
– И ты называешь это домом? – яростно шептала Аня на ухо Тане. – Нас содержат как преступников.
– Что за глупости? – мягко возражала та. – Мы живем в красивой комнате…
– Палате.
– Но не камере же. Нас отлично кормят, нам приносят игрушки, книжки… О нас заботятся.
– Как о зверях в зоопарке, да? – Аня хватала игрушку или книжку, лежащую на прикроватной тумбочке, и швыряла в окно. – Они за решеткой сидят, и мы тоже.
– Мама сказала, это для нашей же безопасности. Мы можем ненароком выпасть из окна.
– Ее послушать, так все вообще ради нас делается.
– Но это так.
– Они пускают по нам ток и колют всякой дрянью. Они нас изучают.
– Чтобы помочь.
– Не нам – себе. Мы даже хуже зверюшек из зоопарка. Мы подопытные крысы. На нас опыты ставят, чтобы сделать научную работу…
Этот разговор впервые состоялся, когда девочкам было по восемь. Они к этому возрасту умели читать и считать в уме (письмо им пока не давалось, только рисование) и по уровню развития не отставали от сверстников. Точнее, не отставала Таня, а Аня опережала многих восьмилеток. Она самостоятельно освоила грамоту и счет и научила этому сестру. Также она отлично знала географию. У девочек имелся резиновый мяч-глобус, и Аня запомнила не только названия континентов и океанов, но и большинства стран, крупнейших рек. Зато Таня знала множество стихов и хорошо их читала.
– Артистка, – улыбались медсестры, слушая Таню.
– Хулиганка, – качали головами они, подбирая вещи, которые Аня кидала на пол, когда злилась.
Управляться с ней было все труднее. К десяти годам девочка начала проявлять настоящую агрессию. Детей, что лежали с сестрами Сомовыми в одном отделении, била, пока они не начали их избегать. Могла запустить тарелкой в нянечку или укусить доктора. Доставалось и маме, которую Аня считала предательницей. Бросила их в тюрьму, которую все почему-то называют клиникой, чтобы дети-инвалиды ее личной жизни не мешали. Но отец еще хуже. Оставил их, завел себе НОРМАЛЬНУЮ семью. Мама больше не могла иметь детей, а та, другая тетя, новая, родила ему здорового ребенка. Да еще и мальчика, о котором он так мечтал.
Однажды в их палату зашел профессор Голдблюм, чего не делал давно. Он изучал их несколько лет, но, написав кандидатскую диссертацию, а затем докторскую, потерял к Тане и Ане интерес. И тут вдруг появился…
– Как мои девочки поживают? – спросил он у сестер, схватив