под корсет погладить ноющие от боли соски.
Его руки просто продолжали ползти вверх по ее голой груди и плечам, и мозоли на его ладонях царапали ее нежную плоть, вызывая холодные мурашки по всему телу.
И он все еще не поцеловал ее. Между их губами оставался ничтожный просвет, а его руки медленно ползли к ее горлу.
Милли, уже не стесняясь нарастающего в ней возбуждения, издала сладострастный стон. Кто бы мог подумать, что желание могло быть таким восхитительно всепоглощающим? Томительное ожидание в плену этих рук – больших, мозолистых рук – лишает последних остатков гордости, и ты принимаешься умолять.
– Обещаю, больно не будет, – прошептал он, когда его пальцы вкрадчиво подползли к ее шее, а затем под подбородок, и замерли.
Ей уже больно. Больно в тех местах, о которые лучше не думать. Милли почти не могла дышать, как в тугом корсете.
– Если вы меня не поцелуете, я умру, – призналась она.
Он застыл.
Дрожа от не находящего разрядки чувственного возбуждения, она, привстав на цыпочки, прильнула к нему, впившись губами в его губы.
Поцелуй был таким же жадным, как и внезапным. И хотя его глаза, может, и остались холодными, рот был горяч и отдавал вином и мужчиной. Она самозабвенно поцеловала его, упиваясь тем, как вздрогнуло и мгновенно напряглось его тело.
От его грубых пальцев на ее горле до твердого естества в брюках.
Едва Милли ощутила его твердость, как набухли ее чувствительные груди под корсетом, налившись и отяжелев. Зудящая от желания кожа требовала, чтобы он обнажил ее, сорвав ставшие стесняющими одежды. Немедленно.
Его язык вторгся, наконец, в ее рот, а из ее горла вырвался стон одобрения. Сначала он большими пальцами провел по ее ключицам, потом принялся ласкать ложбинку на ее горле, гладить подбородок, линию щеки, наслаждаясь ею с ненасытной жадностью гедониста.
Милли почувствовала, что он погружается в нее, как она в него. А поднимавшаяся в ней плотская женская сила еще жарче распаляла ее желание. Ей хотелось, чтобы он еще глубже ушел в нее. Вкусил ее. Сверху, и снизу, и изнутри.
Быть может, их сегодняшняя встреча предначертана. Быть может, он тот мужчина, которого она ждала, сказочный герой, который ее завоюет и покорит ее сердце.
Его пальцы вновь легонько стиснули ее горло, и у нее перехватило дыхание. И она застонала от судороги страха, сладкой волной пробежавшей по нервам и влажным омутом оросившим ее между бедер.
– Еще, – потребовала она, обнимая его за шею и ластясь к нему как кошка, требующая, чтобы ее погладили.
Его проклятие утонуло в пещере ее рта, и в этот момент она поняла, что им обоим во что бы то ни стало необходимо довести происходившее между ними до конца.
Прежде чем ведущая в зал дверь с грохотом распахнулась настежь, из-за нее раздался шум, послуживший им предупреждением. По полу вестибюля, путаясь в ворохе юбок, катались две женщины, плюясь, ругаясь и жестоко царапаясь. В одной из них они узнали ту, что в соседней комнате целовалась с подругой.
Другая