на редкость сочеталась с цветом лучистых, веселых глаз юноши.
Мальчишка был так вызывающе хорош собой, что с первой же минуты им все залюбовались!
– Не важно, мои друзья! Главное, что все на свете птицы – и орлы, и куры, и совсем желторотые воробушки – одинаково любят поклевать что-нибудь вкусненькое, – ловко вывернулся Алкей. – Наверняка так же, как и наш новый, совсем еще юный гость!
– Но… нет, я совсем не голоден, – еще больше смутился Фаон. – Просто мне сказали, чтобы я сюда пришел…
– Ах, мой юный друг, когда-нибудь ты поймешь, что за столом вовсе не обязательно жевать и глотать пережеванную пищу, – весело воскликнул Алкей. – Можно получать наслаждение, пожирая друг друга глазами. Особенно если находишься в обществе таких восхитительных женщин, какими окружила себя Сапфо. Но чтобы не слишком жадничать и впопыхах такой красотой не подавиться, надо выпить хорошего вина. А то ведь от прекрасного можно ненароком пострадать!
И Алкей протянул Фаону вместительный кратер с вином, разбавленным водой, сделав патетический вывод:
– Вино и красота – вот единственное, что делает людей по-настоящему счастливыми!
Фаон растерянно обвел глазами присутствующих, отыскал Сапфо, которая ободряюще ему улыбалась. Только после этого он взял двумя руками увесистый сосуд, расписанный Глотис черным лаком, и поднес к своим губам.
Сапфо с интересом посмотрела на юношу – как бы тот ни скромничал, но было заметно, что Фаон пил вино не в первый и, пожалуй, даже не в сотый раз в своей жизни. Фаон делал это совершенно спокойно и красиво, совсем по-взрослому, сохраняя несколько торжественное выражение лица.
Интересно, где, когда и с кем он учился искусству застольных возлияний?
Даже угрюмый Эпифокл, глядя на лучезарного юношу, гордого тем, что его воспринимают как равного, впервые за время завтрака улыбнулся.
– Хм, когда я знал только твои стихи, но не знал, Алкей, тебя лично, я был уверен, что ты – старый пьяница и в жизни только тем и занимаешься, что хлещешь фалерн целыми бочками и валяешься пьяным в канавах, – проговорил Эпифокл, и окружающие, в том числе и сам Алкей, дружно рассмеялись, потому что прекрасно поняли, что философ имел в виду.
В самом деле, у всякого, кто хорошо был знаком с творчеством Алкея, создавалось ощущение, что для него все времена года и явления природы существовали лишь для того, чтобы нашелся повод напиваться до полного бесчувствия.
Если шел снег, а в реках застывала вода, то Алкей советовал всем, чтобы не замерзнуть, упиваться допьяна горячим вином, зарывшись с подружкой или с дружком в мягкие подушки. Если светило жаркое солнце, поэт рекомендовал читателям не забывать в течение дня освежаться молодым, прохладным вином. В дождливую осень вино следовало пить постоянно, не пропуская ни дня, чтобы прогонять тоску, а весной – для того, чтобы в душе каждого человека тоже зажурчали веселые ручейки.
Если верить Алкею, утром только вино могло помочь мгновенно взбодриться, а ночью – крепко заснуть.