мне кажется, что она не улыбается, а щурится от ветра и водяной взвеси. Ни дать ни взять – пожилая рыбачка. Прикидываю: откуда ждет рыбака – с Запада или с Востока? Увы, у меня с ориентацией – швах, всегда так было. Но только на местности. Это об ориентации.
Ветер стих. Быстро, разом, совершенно не по природному, так не положено. Будто заслонку опустили. Правда, сразу стало намного легче. Фрау Ангела, или ее двойник, тоже заметно расслабилась. Похоже, что она с ветром на одном выключателе. Взгляд ее по-прежнему устремлен к горизонту. Это хорошо, можно без стеснения пялиться. Рядом с такими особами я зажимаюсь, стремительно теряю и без того скудный запас куража. Даже могу пожалеть себя. В голове моей природой неудачника предусмотрен… Черт его знает, что там на самом деле предусмотрено, но я называю это явление «калейдоскопом». Он выкладывает перед моим внутренним взором цветные узоры, вроде как символы несостоявшихся побед. Побед в широком смысле слова, не в дворовом футбольном матче. Хотя, помнится, городская олимпиада когда-то мелькала… Цвета в картинках сытые, яркие. Видно, творец этой необычной способности, не очень-то верил в мою сообразительность, на наглядность поставил. Чтобы легче было дураку осознать, что для обыденной жизни, какую я привычно веду, остается лишь серое и разное прочее невыразительное. Иногда линялое. Неужели ему и сейчас кажется, что я не в курсе? Одного не понимаю… По числу сменяющихся в «калейдоскопе» узоров выходит, что я всю дорогу к чему-то стремился, стремлюсь, вообще ничем другим не занят. Я бы с этим не согласился. Правда в том, что всё у меня получается «через жопу», да простит мне толерантный мир этот вульгаризм. Но как ни крути, а для такой солидной коллекции неудач я еще слишком молод. Разве что «калейдоскоп» понимает обо мне больше, чем я сам о себе?
Женщина на причале театрально не желает меня замечать, хотя взглядом мы уже встретились. Подбородок вверх, руки заводит за спину. Впрочем, этот жест мне понятен – столько ответственных и бесполезных рукопожатий за жизнь. Зачем приумножать их явно ненужным? Даже во сне не строю иллюзий, знаю, что не стою рукопожатий великих. Появись я на свет божий коалой, вряд ли бы удостоился фотографирования на руках собравшихся в Австралии повелителей мира. Зато под раздачу попал бы. Это точно. К черту прожорливых коал!
– Мне не на ручки! – кричу. – Мне только швартовый!
Лодку неожиданно приподнимает с кормы, так что я откидываюсь назад и вынужденно бросаю весла, чтобы уцепиться за банку, она же лавка. Одно весло тут же вылетает из уключины…
«Прощай, неуклюжий!»
«Бывай, неверное!»
Мне не до мерехлюндий и уж совсем не до зависти к чужим свершениям. Выжидаю мгновение, когда суденышко на гребне волны худо-бедно уравновесится, перед тем как задрать в небо нос. Затем отчаянно привстаю и швыряю булинь на причал. Ловко вышло, изящно: булинь-лассо приземляется в полушаге от рогов причальной тумбы-быка. Что для ковбоя слабовато – для