о, начал шевелиться, кольнул еще раз. Михась, злобно уставившись на меня, попытался подняться. Облокотиться на руки ему было тяжело, скованы те, поэтому он, не рассчитав, плюхнулся обратно.
– Не торопись, вставай спокойно, – произнес я, – поздно уже торопиться, не успел ты.
– Курва, ты думаешь, что сможешь убежать? Да тут наших полно…
– Да ладно, что-то за тот час, что мы здесь стоим, никто еще не подходил, – искренне удивился я. – Вставай и лезь в машину, нам ехать надо.
– Куда? – заметно сникнув, спросил пленный.
– Откуда вы меня тащили, туда и поедем, надо друга вашего, «Особиста», на чистую воду выводить.
– Да он тебя шлепнет, как только увидит. Свидетели ему не нужны. Ничего ему за это не будет, у него отец в вашем штабе фронта служит, прикроет.
– Прикрою я, всю вашу лавочку прикрою. Думаешь, я к командиру побегу с рассказом, как меня сраные бандеровцы украли? Да я завалю просто и «Особиста», и его папашу, если надо будет, всего и делов-то!
Михась сбледнул с лица. Он понимал, что я точно не шучу. Я и правда так думал, но не придумал еще, как мне вообще появиться в расположении. Что-то у меня предчувствие плохое, наверняка «Особист» пакость какую-нибудь сделал. Надо хорошенько все обдумать.
Загрузившись в машину, я с трудом, но сдвинул этот «пепелац» с места и медленно, крайне медленно начал движение задом. Долго я так не проеду, запарюсь и на дорогу смотреть, и за пленным. К счастью, видимо для разъезда встречных машин, на дороге было небольшое расширение, точнее, просто сугроб был слегка разгребен, до него я доехал минут за десять. В несколько приемов, едва не застряв, переборщив со съездом в сугроб, я, наконец, развернулся. День сегодня был пасмурным, снег сыпал, подгоняемый ветром, и грозил превратиться в метель. Примерно через час непрерывного движения видимость упала просто до нуля. Так как дороги я не знал, да и колею уже не видать, замело почти, я решил немного подождать, авось наладится погодка-то. Нет, все везение, видимо, я выбрал еще в прошлом году. Просидев в машине около двух часов и здорово замерзнув, я плюнул и решил ехать вперед столько, сколько смогу. Если перевернусь или просто застряну, пойду пешком, только вот еще этого кабана Михася тащить придется, упертый, хрен он сам пойдет. Вон сидит, глазами так и рыскает, а мне он, собака, нужен, это едва ли не единственный шанс оправдаться и, возможно, взять за цугундер «Особиста». Как показало время, я не ошибся в своем решении. Спустя какое-то время пурга стала утихать, а на горизонте показался лес, через него меня, наверное, и вели к машине.
– Слышь, бандерлог, машина нас здесь ожидала? – обратился я к успевшему погрустнеть пленному.
– Откуда я знаю, куда ты меня привез, – злобно фыркнул бандеровец.
– Зря ты не хочешь помочь, зачтется ведь.
– Да знаю я вас, как вы хорошее помните, к стенке все равно поставят.
– Так я и говорю, зачтется, на том свете, конечно! – Пленный закусил губу. – Стенку, мил человек,