минут, – с немецкой точностью ответил второй.
Сев в кресле (которое сначала мне показалось стоматологическим), я адресовал вопрос второму врачу:
– Я в медицинском корпусе, всё верно?
– Именно так, – улыбнулся рыжеволосый.
– Что именно произошло там, в зале, во время сеанса?
– Потеря сознания, мы же сказали вам.
– И всё?
– И всё. Двенадцать минут бессознательного состояния, из которых три вы пролежали с открытыми глазами. Зрачок был расширен. Активность мозга снижена. Вы это хотели знать?
Я пошевелил пальцами ног. Бессмысленность дальнейших расспросов была очевидной.
– Наверное. Простите, не спросил, как вас зовут?
– Доктор Альберт Дамиц. А это мой коллега – невропатолог, доктор Вацлав Хорак, – немец склонил голову в сторону своего рослого сотрудника средних лет. Как можно было заключить, исходя из озвученного имени, невропатолог был чехом.
– Я не ошибусь, если осмелюсь предположить, что вы из Баварии? У вас южно-немецкий акцент.
– Всё верно, – снова широко улыбнулся медик. – А теперь прошу простить меня. Должен вас покинуть.
Стеклянный портал выхода из палаты бесшумно распахнулся, и мешковатая фигура доктора Дамица так же бесшумно удалилась.
Я закрыл глаза. В темноте опущенных век вновь нарисовался унылый антарктический пейзаж, прожжённый студёным ветром, бросавшим в мои путаные мысли пригоршни колючих снежинок. Чем эти странные видения могли быть? Куда перенеслось моё сознание? Или, может быть, астральное тело? Чем же был по своей сути додекаэдр? Машиной времени? Или чем-то большим? Ведь увиденные мной образы были такими реальными!
– А ты не на шутку напугал нас, Владислав! – вдруг я услышал над собой знакомый голос с хрипотцой.
Не открывая глаз, поняв, что в палату вошёл генерал-майор, я равнодушно осведомился:
– Чем же я вас так напугал, интересно? Вы первый раз проводите этот эксперимент?
Бишоф промолчал. Его стеснённость ощущалась кожей. Придвинув стул, офицер подсел ко мне. Смущённо кашлянув, Бишоф, наконец, выдавил из себя:
– Влад, не первый, но…
Я посмотрел ему в глаза:
– Что «но»?
– Такого случая в нашей практике ещё не было, – ответил вместо генерал-майора оставшийся в палате невропатолог.
Скосив в недоумении взгляд в сторону врача, я поинтересовался:
– А как обычно было в вашей практике?
Переглянувшись с офицером, медик, со свойственной специалистам своего ремесла бесстрастностью, сообщил:
– После того как вы активировали объект, вы сразу же отключились. Потеряли сознание. Активность мозга практически свелась к нулю. Мыслефон не сделал ни одной записи после активации объекта.
– С морпехами было всё иначе, – вставил Бишоф.
Вацлав Хорак кивнул:
– Действительно. Ваш случай на сегодняшний