как могли, а могли плохо, отчего и горели целыми кварталами, особенно в Городе. В Сити до сих пор кое-где стоят обугленные остовы съеденных огнем домов и высится полуосыпавшаяся горелая свечка небоскреба в Даунтауне.
Книжник видел ее развалины собственными глазами.
Год назад он в качестве пеона участвовал в набеге на Сити и вынес из этого похода, помимо страха и отвращения, большой бумажный атлас с картами автомобильных дорог.
Атлас валялся на верхней полке стеллажа на разрушенной заправке, где они пережидали ночь. Плотный кусок пластика, в который запечатали книгу, сохранил ее невредимой.
Давно не ездили автомобили.
Давно заросли дороги, по которым можно было на них передвигаться.
Давно умерли люди, которые умели делать автомобили, и сами машины превратились в кучи бесполезного ржавого хлама, а атлас все так же лежал на заправке и терпеливо ждал нового хозяина.
Притащив добычу домой, Книжник изучал его несколько недель.
Он сопоставлял карты дорог со знакомыми названиями городков, которые до сих пор можно было прочесть на облезлых дорожных указателях и, наконец, смог разобраться с их местоположением.
Страна, в которой они жили, оказалась огромной. Куда больше того, что он мог себе представить. Жилы больших дорог соединяли между собой Сити, оставляя чуть в стороне поселения поменьше. От жил во все стороны разбегались дороги потоньше, от них – еще мельче. На последних страницах Книжник обнаружил планы городов.
Атлас захватил его, как самый лучший роман, заставил окончательно проснуться уставшее от обыденности воображение. Но, увы, не убил в Книжнике наивность – он все еще полагал, что устройство Мира кому-нибудь интересно. Он сунулся к Вождям, чтобы поделиться свежим знанием с племенем, но натолкнулся на холодное брезгливое непонимание: зачем? Зачем племени знать об этом? Что это даст? Разве станет кто-то добровольно отдаляться от дома на многие мили?
Книжнику было до слез обидно, что никому не интересны ни книги, ни карты – ведь – кто бы мог подумать – Парк в атласе был удостоен отдельной четверти страницы, названия «Кидлэнд» и подробной схемы.
Развалины «Кидлэнда» начинались в нескольких сотнях ярдов за площадью. Когда-то приезжих встречали ворота, над которыми возвышались огромные цветные буквы. Сейчас не было ни ворот, ни букв – сохранилась лишь металлическая основа конструкции, рыжая от многолетней ржавчины, но все еще сохранявшая полукруглую форму. Летом ржавая арка зарастала нахальным плющом и выглядела нарядно, зимой же торчала, как обглоданное ребро, обвитое колючей проволокой сухого стебля.
Возле бывшего входа, на круглой клумбе, теперь сжигали жертв Беспощадного – это был обычай, его исполняли, потому что так велел Закон. Все понимали, что никакой опасности заразиться давно нет, что Беспощадный рано или поздно придет к каждому из них, но по Закону всех, кто встретил Беспощадного, надо сжечь. А с Законом не поспоришь!
Справа от центральной аллеи