ты, что ты! – забеспокоился Нивей. Почуяв неладное, он стал вырываться из дружеских объятий Рыжего. Он упирался, как мог, он растопыривал локти, он изворачивался крыльями – тщетно все. Физические возможности были явно предпочтительней у Аурея, он был и повыше, и шире в кости – ну, своей, ангельской кости. Сильней он был, если говорить по-простому, а кто сильней, того, как известно, попробуй не послушать. Единственное, что могло бы спасти Белого от взбучки, это если бы он снова психанул, как намедни в кампусе, но, застигнутый врасплох, никак не мог выйти на требуемый для этого уровень экзальтации. В общем, мало-помалу, увлекал Рыжий заклятого своего дружка за угол дома, где предвидел наличие укромного местечка для короткого, но решительного объяснения.
– Да подожди же ты! – взмолился, наконец, Белый. – Ну, что ты, ей Богу! Ну, поспорили мы, и что такого? Каждый имеет право на личное свое мнение.
И он неистовым каким-то образом воспротивился увлекающей его в не желаемое грядущее силе и – о чудо! – сумел превозмочь ее на короткое время и даже остановить неумолимо двигавшийся на него айсберг.
– Ну, ты фрукт! – воскликнул Рыжий, останавливаясь. При этом, он сжал руку Белого, словно жимками, и подтянул его к себе ближе. – Ты на самом деле не понимаешь, или, по обыкновению, прикидываешься?
Белый пожал плечиками и бледно улыбнулся.
– Ну, подрались… Подумаешь! – промямлил он, скаля зубы.
– Да при чем здесь драка! – продолжил заводиться дальше Рыжий. – То, что подрались, это нормально. Это даже хорошо. А вот то, что ты меня перед Испытующим сердца и внутренности подставил, вот это плохо. Это очень плохо. И за это тебе придется ответить…
– Так, для твоего же блага, – промямлил Нивей.
– Эва! – удивился Рыжий. – И в чем же здесь, по-твоему, мое благо?
– А в том! – почуяв перемену и малую возможность для приемлемого разрешения ситуации, торопливо зашептал Белый брат. – В том, что я уступил тебе право напрямую пообщаться с самим Саваофом. Когда б еще тебе такое счастье выпало?
– Уж больно это счастье на подставу похоже! – не унимался Аурей. – Вот сам бы и общался, тем более что ты как раз и драку начал. Ты же меня зачинщиком выставил!
– Оба мы хороши были, что уж вспоминать теперь, – продолжал карабкаться наверх Белый. – Но прошу учесть, что для друга, для тебя то есть, мне ничего не жалко!
– Ах, ты! – выдохнул в изумлении Аурей и весело, запрокидывая рыжую кудрявую голову, засмеялся. – Вот же вьюн! Всегда вывернется. Подлец, но люблю!
Он отпустил руку друга и, поднеся к его носу увесистый и мозолистый свой кулак, предупредил:
– Последний раз. Попомни! Больше спуску тебе не будет. Это последний раз!
– Ладно, ладно, – нашелся, что ответить Белый. – Кто знает, как оно все дальше сложится. Глядишь, и я буду условия ставить. Поживем, Бог даст, увидим.
И, склонившись и растирая ущемленную