меня с головы до ног. – Лучший ученик стало быть? Да… что разбойничек, будишь служить мне и моему сыну? Присягнешь или с лавки сиганешь? Что выбираешь – крест целовать или мертвым лежать?
– Присягаю служить вашей милости верой и правдой до самой моей смерти. – После этих слов я сорвал с ног цепи и упал на колени, перед своим новым господином, целуя его одежды.
Надо отдать должное Раймону Тулузскому – зная мою репутацию и догадываясь о физической силе и подготовке, он не шелохнулся, когда я повалился перед ним ниц и даже дружелюбно протянул мне руку для поцелуя.
– Служи, мой друг. Служи. Не то всю вашу школу под корень вырежу, мне без толковых людей плоховато будет, но и вам, коль предадите, не жить. – С этими словами он поднялся и, сняв с себя плащ, покрыл им мои плечи. Вместе мы вышли из пыточного зала. Я старался не хромать, разминая на ходу затекшие ноги. При виде моего побитого лица служанки прятали глаза.
Раймон шел передо мной не оборачиваясь. Если бы было нужно, я мог бы убить его сотню раз. Но я не собирался этого делать. Сбылась заветная мечта. Я на службе, оправдан и обелен. Черный Лис умер, Анри Горгулья будет жить. Прощай ночные вылазки, одноразовые заработки. Прощай густые леса и беспрестанная опасность. Теперь я смогу жить как все люди, завести свой домишко, подкопить деньжат, жениться, наплодить кучу детишек и разобраться, наконец, со своей настоящей семьей вышвырнувшей меня из своей жизни. Аллилуйя!
Мы остановились около изукрашенной деревянными цветами двери, у которой Раймон постучался, и когда служанка открыла дверь, вошел сам, велев нам следовать за ним. Посреди небольшой залы за вышиванием сидела дама. Рядом с ней на полу играл в деревянных рыцарей мальчишка.
Дама приветливо улыбнулась нам, сказав пару слов Раймону, и избегая смотреть на мою побитую физиономию, в то время как ребенок вдруг вскочил со своего места, и, издав боевой клич, бросился ко мне.
– Папа, папа! Это же тот самый рыцарь, который спас нас с матушкой от грабителей! Мама – подтверди!
Ошарашенная графиня взглянула на меня, и в глазах ее заблестели благодарные слезы.
– Да, сын мой, вы совершенно правы! Это тот самый молодой человек, совершивший беспримерный подвиг и скромно удалившийся, не дождавшись благодарности, и не назвавший даже своего имени. Сам подвиг и последующее поведение, по истине, достойно древних.
– Забавно, мой друг, – Раймон подхватил на руки пацана, целуя его в щеку, – оказывается, еще до того, как поступить ко мне на службу в качестве телохранителя, вы уже отличились тем, что спасли жизни моих близких. Такое не забывается! Сходите к казначею, скажите, чтобы дал вам сотню золотых и примите мою личную благодарность.
Так я стал телохранителем Раймона Пятого и его юного сына, Романе, которого после будут называть Раймоном Шестым.
Старые счеты
Моя жизнь в тулузском замке протекала спокойно и более чем мирно, ни в какое сравнение не идет со школьными годами. При дворе Раймона Пятого было полно музыкантов и трубадуров,