Они с Пелагеей принадлежат, оказывается, к одному роду. И связывает их голос крови. Теперь понятно, откуда у него призвание лекарское… А раз принадлежат они к одному древнему роду, то, значит, должны и традициям этого рода следовать. Традициям, согласно которым женщины учат мужчину искусству боя…
–
Неужели и тебя учили искусству боя, Пелагея? – спросил он. – И ты теперь хочешь учить этому меня?
–
Слушай дальше, – опять сказала она строго, и он невольно замолчал. – Наши предки учили девочек не самому бою, а как раз тому, как учить воинскому искусству других. Самые умелые и при этом умные воины стали готовить учителей будущих воинов. Вернее, учительниц! Те времена давно ушли в прошлое, с тех пор сменилось много поколений. Но древняя традиция все еще жива. И мы с тобой должны ее продолжить.
–
Но ведь я хочу стать лекарем! Целителем, а не воином! Зачем мне надо осваивать искусство убивать?
–
Затем, что ты еще не познал полностью своей
истинной сущности.
Затем, что ты еще не научился использовать
внутреннюю силу.
А научиться этому лучше всего именно ты сможешь при занятиях воинским искусством. Уж поверь мне, старой, я такие вещи
вижу
. Да и в жизни всякое бывает. Не хотела бы я, чтобы тебе это когда – нибудь понадобилось. Но если случится такое, ты будешь защищен. Ничего нет хуже, чем быть беззащитным перед чужой грубой силой. Сильный духом должен быть и телом тоже силен. Чтобы не сдаться, на колени не пасть перед ничтожеством, у которого и души – то нет, но есть гора мускулов, способных перемолотить все на своем пути… Чтобы жизнь свою и своих близких отстоять, если что случится, не приведи Творец на пути твоем такой напасти!
Все равно Дмитрию это не очень – то понравилось. Но перечить Пелагее он тогда не стал.
Как она его учила тогда – у него в памяти отложилось слабо. Это было обучение почти что помимо сознания. Он помнил, как изменялся мир вокруг, как изменялась сама Пелагея. Потом он понял, что обучение это происходило в особом, измененном состоянии, словно во сне. И Пелагея там была другая, почти бесплотная, он воспринимал ее только как голос и движение бесплотной тени, когда она показывала ему упражнения. Потом он понял, что именно такое обучение позволяло усваивать навыки на очень глубоких уровнях восприятия души и тела, чтобы они потом, если возникнет нужда, применялись сами собой и тело даже без контроля разума знало, как ему себя вести и что делать. Пелагея так и говорила, что ему не надо ничего специально запоминать – главное, чтобы тело осознавало то, что ему требуется. А тело и впрямь впитывало показываемое старой ведуньей, словно губка воду. Видать, в глубинах сути телесной человека все эти ухватки уже были заложены еще от момента Творения. И тело словно не учило вновь, а лишь вспоминало то, что уже знало раньше, всегда, с самого момента своего проявления в этом мире – и становилось послушным, гибким, чутким, сильным. И еще – умным, ведающим. Оказывается, у тела есть свой собственный ум. Дмитрий открывал самого себя заново, и сам удивлялся невесть