посреди нее и, оглядев окрестности бешеным взглядом, увидел меня. Казалось, что сейчас он меня ударит или нахамит как-то ужасно, но оказалось, что я еще плохо знаю Фиму.
Фима всплеснул руками и возопил:
– Боже мой! Боже мой, Ольга Юрьевна! Что они тут с вами творят?!.. Уберите руки, я вам сказал! – эта реплика была излишней, потому что Фиму никто уже не трогал, и проорал он ее исключительно по инерции или, возможно, потому, что счел ее удачным рефреном. Капитан Зеленцов, озадаченный явлением адвоката через пролом в кладовке, – я сама подсказала Фиме этот проход, зная, что другую дорогу объяснять Фиме бесполезно, он все равно заблудится, – застыл словно в ступоре. Прочие оперативники, видя, что начальство не реагирует, тоже ничего не предпринимали.
Фима, получив такую благодарную аудиторию, ни словом ни жестом не прервавшую его выступление, решил выжать из ситуации все, что можно. Отнятая картошка по-французски требовала отмщения.
– Так, Ольга Юрьевна! – резко произнес Фима. – В таком ужасном помещении какие-то допросы, психологическое давление, нарушение прав человека при проведении допросов без адвоката! Мало им дела НТВ, они захотели еще дела газеты «Свидетель» и ее главного редактора! Они его получат! Конгресс США как раз выступил с обращением по поводу нарушения прав прессы… – Фима остановился, чтобы перевести дух, но тут вмешался капитан Зеленцов и испортил Фиме весь финал.
– Это ваш адвокат? – спросил он у меня.
Я кивнула, а Фима напрягся, готовясь ринуться в бой, но капитан с милой улыбкой попенял мне:
– Почему же вы меня не предупредили, что вызвали своего адвоката? Ах, Ольга Юрьевна, Ольга Юрьевна, я бы и не начинал разговора с вами, – и, поворачиваясь к Фиме, капитан сердечно произнес:
– Как хорошо, что вы приехали вовремя, мы буквально только что начали.
– Да? – не в силах скрыть огорчения, произнес Фима и, внимательно осмотрев капитана Зеленцова, протянул ему свое удостоверение. – Ознакомьтесь, пожалуйста.
Зеленцов только быстро взглянул в корочки, снова улыбнулся и предложил Фиме сесть рядом со мною.
– Если вы не возражаете, господин адвокат, мы бы продолжили, – сказал капитан.
– Не возражаю, – буркнул Фима и, наклонившись ко мне, прошептал:
– А почему ты не отказалась разговаривать до моего приезда? Я спешил, между прочим.
– Извини, – я пожала Фиме руку, – я так рада тебя видеть!
– Ври больше! – Фима вздохнул и расстегнул плащ, устраиваясь удобнее.
– Итак, Ольга Юрьевна, – капитан снова сел на свой стул, – мы остановились на том, что вы начали описывать уехавшего на машине человека. Какая, кстати, была машина, не помните?
– «Волга», – быстро ответила я, – серого цвета, кажется, старая, двадцать четвертая.
Виктор кашлянул, мы все посмотрели на него.
– Тридцать первая и грязная! – быстро произнес Ромка, стоящий около буфета.
Виктор кивнул и сказал:
– Номер «832 РУ», разбитый задний левый фонарь.
– Очень