споткнулся о верхнюю ступеньку, полетел вперед и с трудом удержался за перила. – Я не понял. Ты думаешь – студенты догадаются, что на такой высоте вода закипает при другой температуре? – восстанавливая равновесие, потрясенно выдохнул Сезан. Брови его почти доехали до кромки волос. – Ну ты оптимистка!
– Я реалистка, – хмыкнула Гвен. – Над этим вопросом они будут еще семестр думать. И на парах молчать. Некоторые мои прежние непризнанные гении вообще решили, что Эверест – изощренный японский мат. Так зауважали меня.
– Реалистка, – покачал головой Сезан, жестом зазывая нас на четвертый этаж. – Идем. Тут недалеко до реалистичного понимания – как сильно не знают наши студенты общеобразовательную программу. Всего несколько десятков метров.
Мы пересекли холл и свернули в крайний правый коридор. Медные двери, безо всяких вычурных украшений, терялись на фоне завитушек, барельефов и фресок. К этому моменту увековеченные на них бруталы, похожие друг на друга как близнецы, уже казались мне почти родными.
Сезан остановился ближе к концу коридора, возле четырехсотой аудитории и галантно отворил нам дверь.
– Ну, удачи! – напутствовал он.
Гвен решительно шагнула внутрь. И я уже было собралась последовать за ней, но Сезан легонько придержал за рукав. Я обернулась.
– Зайти за вами после лекции? – смущенно спросил медведь – в его темно-карих глазах мелькнула надежда.
Черт! Как же я не любила эти мгновения! Мне очень нравился Сезан. Он был такой… не знаю… хороший, просто хороший, положительный парень. До сих пор вспоминалось, как медведь, не задумываясь, заслонил меня от осколков демониц. Но то, чего ожидал Сезан, я ну никак не могла ему дать.
– Нне надо, – пробормотала я, малодушно спрятав глаза. – Мы, наверное, пойдем немного расслабиться.
Сезан нахмурился, скулы его заострились, а щеки втянулись.
– Тут вообще есть кафе или нечто подобное для девчачьих посиделок? – поспешно уточнила я, стараясь успокоить медведя.
– В нашем кафедральном корпусе, – неохотно поведал Сезан. – Может я вас туда и провожу?
– Сезан, – я мягко улыбнулась медведю, и он понятливо закивал, опередив мой душещипальный монолог о пользе чисто «девчачьего» отдыха.
О том, как невыносимо тяжело любому нормальному мужчине часами слушать, как мы перемалываем косточки знакомым женщинам. И каково ему будет, когда мы перейдем к десерту – к достоинствам мужчин. К тем самым, которыми сами мужчины хвастаются только перед любовницами и лучшими друзьями.
– Если что, я живу в корпусе, похожем на куб. Комната номер триста сорок семь, – выпалил Сезан. – В любое время звони или заходи. А так, увидимся завтра, на кафедре.
Медведь ссутулился, вздохнул и поспешно удалился.
Я вошла в аудиторию и обомлела, или даже правильней будет сказать – обмерла. Неподалеку от двери стояла бледная, но решительная Гвен и суматошно постукивала носком сапога по полу. Кажется, студенты и на нее