знаете что, мне тоже интересно посмотреть на убитого, – я упрямо мотнула головой и направилась к комнате Артура.
Стоило мне сделать несколько шагов, как я отчетливо услышала за спиной противный голос Елизаветы Андреевны:
– Преступника всегда тянет на место преступления.
– Я бы попросил вас не делать преждевременных выводов, – вступился за меня Воронков. Что ж, хоть за это ему спасибо.
Я подошла к двери и остановилась, пропуская вперед себя Воронкова и двух его коллег.
– Я только плед с него сдернула. Больше ни к чему не прикасалась, – поторопилась известить я, когда полицейские проходили мимо меня.
– Проверим, – сказал один из коллег Воронкова, по-видимому, судмедэксперт. – Отпечатки пальцев у всех возьмем.
– И у меня тоже? – спросила Елизавета Андреевна.
– У всех, – подтвердил тот. – Вдруг вы до прихода свидетельницы тоже заходили в комнату.
– Я? Да никогда! То есть я хотела сказать, что я со своего поста никуда не отлучалась. Как Артур возвращался, я видела, потом вот эта дамочка пришла, – неожиданно стала оправдываться вахтерша.
– А еще кто-нибудь входил-выходил из общежития в этот промежуток времени? – поинтересовался Воронков.
– Ой, да всех и не упомнишь! – вздохнула вахтерша. – Многие студенты только ко второй паре просыпаются. Чтобы успеть, им надо в одиннадцатом часу выйти. Артур зашел, – стала вспоминать Елизавета Андреевна, – и они все повалили, толпой.
– Понятно. Что ж, давайте пройдем. Это хозяин комнаты?
С того момента, как я пулей вылетела из комнаты, здесь ничего не изменилось, в том смысле, что труп все так же лежал на диване, наполовину прикрытый клетчатым пледом, и из его груди торчала рукоятка ножа.
Елизавета Андреевна на цыпочках подошла к дивану и, близоруко щурясь, наклонилась над телом:
– Он это! Артур Ковалев, – после минутного созерцания бездыханного тела сообщила она.
– Не ошибаетесь? Вы его хорошо знали? – спросил Воронков.
– Я? Как сказать… А вы вообще что имеете в виду?
– По протоколу я должен уточнить, не ошибаетесь ли вы, не путаете Артура Ковалева с кем-то другим, – терпеливо пояснил Сергей Петрович.
– А-а, – протянула Елизавета Андреевна, – нет, не путаю. Он, Артур Ковалев. Он один был такой худой на все общежитие. Каждое утро, в любую походу, в трусах и босиком он выбегал на зарядку. Разве эти ребра с чьими-то спутаешь? Я, как в первый раз такой страх увидела, часа два в себя прийти не могла. Думала, больной он или от безденежья недоедает. Жалко до слез стало. Наутро пирожков испекла с яйцом, к нему пошла, чтобы угостить. А он поблагодарил, но принять отказался. Сказал, что не ест ни мяса, ни молочного. Только овощи употребляет. Как же он себя назвал? Погодите, дайте вспомнить.
– Вегетарианец? – подсказал Воронков.
– Да нет, вегетарианцы молоко пьют и сметану едят.
– Веган, – догадалась я. Те действительно не едят ни само мясо, ни продукты животноводства – молоко, яйца, животные жиры.
– Вот-вот, –