владыки Тлашкалы, с испанцами в 1520 году, а опускалось то обстоятельство, что ранее этот владыка доблестно сражался против завоевателей195.
В обоих Новой Испании (Мешико) и в Перу (Лима) 1560-е годы ознаменовались необычными событиями. Сначала обсудим происходившее в Новой Испании. С одной стороны, было достигнуто понимание между испанскими конкистадорами и покоренными индейцами. Контролируя американское общество сверху и опираясь на местных старейшин (тлатоков), Кортес и его сотоварищи и преемники с легкостью подчинили себе тысячи индейских работников. Францисканский монах святой Мотолиния свидетельствовал об этом в своем опровержении «гнусных преувеличений», как он выражался, Бартоломе де Лас Касаса196. В дальнейшем большинство индейцев перешло в прямое подчинение короны. Завоевание существенно ослабило недавно крепкие племенные союзы, наподобие тех, что имелись в Мексике, и укрепило менее сплоченные союзы, вроде Чалка197. В 1564 году visitor Херонимо де Вальдеррама, гражданин Талаверы-де-ла-Рейна и выпускник университета Саламанки, докладывал королю, что святые отцы как будто надеются на скорое отмирание обычая выплаты дани. (Следует отметить, что эта индейская дань составляла немалый процент общего дохода колоний.) В 1561 году городской совет Мешико / Теночтитлана рекомендовал, чтобы шесть из двадцати четырех советников в городе впредь были индейцами. Следует «всемерно закреплять сотрудничество и близость двух народов». Современный историк Феликс Хинц полагает доказанным, что древние индейские культуры «никоим образом не подавлялись полностью, они искоренялись лишь частично, а многие [коренные] культуры благополучно пережили завоевание»198.
Ряд реформ, на которых настаивали завоеватели, виделся безотлагательным – в первую очередь это отказ от человеческих жертвоприношений, ликвидация мексиканского жречества, установление моногамии, ликвидация прежних мексиканских школ и отмена былой системы дани. Другие реформы являлись менее очевидными, к примеру, стремление «гуманизировать» положение туземцев-рабов по сравнению со свободными работниками и вообще положить конец практике рабовладения. Также вскоре испанская корона позволила индейским принципалам – бывшим аристократам павшего режима, членам старых королевских семейств и даже просто старейшинам – носить мечи, пользоваться огнестрельным оружием и ездить на оседланных и взнузданных лошадях. Некоторые местные князьки вернули себе прежние титулы и владения и обрели возможность передать имущество и чины своим потомкам199.
Надежные маршруты снабжения к тому времени связывали город Мешико с портами Карибского бассейна, причем доставка грузов становилась все проще и эффективнее. Уже в 1540 году обозы в сотню мулов исправно передвигались от Веракруса к Мешико / Теночтитлану и обратно, а чуть позже Такуба, расположенная недалеко от столицы на западе, регулярно получала по 3000 лошадей. К 1600 году в Мешико ежедневно прибывало 3000 мулов.
Частные испанские гасиенды [42]