местная служба безопасности не преминула воспользоваться.
В те годы самым сильным рычагом воздействия на должностных лиц советских зарубежных представительств была угроза (и неважно, явная или мнимая) выдворения из страны. Скорее всего, начинающий разведчик был поставлен перед дилеммой: либо покинуть страну (а это – полный крах карьере), либо согласиться на негласное сотрудничество.
Спустя много лет министр юстиции Дании, который является и прямым начальником секретных служб, проболтался, что Гордиевский, став на путь измены, первые два года «таскал каштаны из огня» для датчан и лишь потом был передан на связь англичанам. Реакция изменника не заставила себя ждать. Тут же в западных СМИ появилось его заявление о том, что свои услуги он никому, кроме англичан, не предлагал.
Впрочем, сегодня не столь важно, проходила ли измена Гордиевского поэтапно, или же его смычка с МИ-5 (английская контрразведка) прошла без ведома датчан. Важно другое: предатель вел двойную игру в течение примерно десяти лет, прежде чем возникли подозрения в его отношении. Подозрения, ставшие фактом после его бегства в Англию.
Как бы то ни было, определенным утешением для руководства Комитета был тот факт, что положение Гордиевского в разведке было относительно невысоким и ущерб, нам нанесенный, не столь ощутимым, каким он мог бы быть, учитывая длительность его сотрудничества со спецслужбами противника.
Когда в мае 1985 г. Гордиевский под надуманным предлогом был вызван из Лондона в Москву, он понял, что находится в оперативной разработке у контрразведчиков, а его дни на свободе сочтены. Ему удалось связаться с резидентурой СИС, действовавшей под прикрытием английского посольства в Москве.
В соответствии с заранее разработанным его куратором из СИС планом, двурушник каждое утро начал делать пробежки трусцой по боковой дорожке Ленинского проспекта. Через день он заметил, как за ним, показно веселясь, следуют молодые люди – парни и девушки на роликовых коньках. «Это – хвост!» – сказал он себе.
Еще через три дня не в меру взрослые конькобежцы исчезли, их сменили многочисленные нищие и бомжи, стоявшие с протянутой рукой на маршруте движения Гордиевского. Он понял, что прежние, то есть «передвижные посты», заменены на «стационарные посты наружного наблюдения». Это была удача! От «стационарных постов» ускользнуть много легче, чем от мобильных.
Фортуна подала изменнику руку, и он не замедлил воспользоваться ее благорасположением – вцепился в нее обеими руками…
Утром 19 июля Гордиевский, как обычно, проделывал утренний моцион трусцой по Ленинскому проспекту. Улучив момент, он резко свернул на улицу Академика Пилюгина, где уже третий день кряду стоял неприметный грузовик. И хотя на Гордиевском был спортивный костюм, он едва не выкрикнул:
«Осталось лишь плотнее укутаться в пресловутый плащ, глубже заткнуть за пояс отсутствующий кинжал и, бросившись вниз головой в кузов, дать деру!»
Через несколько часов беглец, лежа в багажнике скоростного