душевное спокойствие. После смерти своего отца она заплатила мулле миллион туманов – чуть больше трехсот долларов – за год ежедневных намазов (молитв) о нем – на случай, если при жизни он молился недостаточно. Ахмадинежад всем угодил.
Одновременно с доходами повысился и социальный статус Хаджи-ага. Кроме того, он заслужил почтение в глазах соседей своим религиозным рвением. Сегодняшний праздник устраивали в честь его второго паломничества в Мекку. За последние несколько лет он сделал целью своей жизни демонстрацию любви к Богу и имамам: совершил две поездки в Карбалу на юге Ирака к могиле Хусейна, самого почитаемого шиитского мученика, внука пророка Мухаммеда. Из Карбалы отправился в Наджаф поклониться могиле отца Хусейна имама Али, первого шиитского имама и, по мнению шиитов, прямого потомка Мухаммеда. А еще были две поездки в Сирию к месту захоронения дочери имама Али Зейнаб, внучки пророка.
Хаджи-ага не всегда был таким набожным. Фатеме винила себя: вскоре после замужества, в медовый месяц, она попросила его свозить ее в мавзолей имама Резы в Мешхед, самый священный иранский город. Имам Реза был единственным шиитским имамом, похороненным в Иране; по легенде, его отравили виноградом. Но Хаджи-ага отказался. Поездка была ему не по карману, а паломнические путешествия он считал излишеством. Он был упрям, и Фатеме не удалось его уговорить. Она сильно расстроилась, но боялась рассердить мужа и выплакала слезы матери. Та, в свою очередь, рассказала отцу Фатеме, а он переговорил с Хаджи-ага. Отказывать свекру было нельзя. Фатеме радовалась как ребенок – не потому, что Хаджи-ага согласился, а потому, что передумал в знак любви к ней. Ей никто никогда не сказал, что он был вынужден поехать.
Мешхед и самый популярный в мире мусульманский памятник были не тем местом, где Хаджи-ага мечтал провести медовый месяц, но, как ни странно, молодоженов в городе оказалось немало. На запруженных улицах с токсичными выхлопными газами их окружили афганские мигранты, паломники, бродячие торговцы, туристы, нищие. Огромный мавзолей работал круглосуточно и по ночам переливался огнями, как исламский «Диснейленд».
Хаджи-ага и Фатеме шагнули за ворота прекрасного комплекса с позолоченными куполами, сверкающей зеркальной мозаикой и живописными беседками, выложенными сияющей зелено-голубой плиткой. И где-то между просторным двориком в тени минаретов и ослепительной шестиярусной люстрой, сияющей под сводчатым потолком, их захлестнула волна эмоций. Фатеме ощутила любовь к Богу со всеми его дарами и к этому молчаливому сдержанному человеку, за которого вовсе не хотела замуж – они были едва знакомы и до свадьбы виделись лишь однажды. А Хаджи-ага пожалел о своей необразованности и лени. Но больше всего он жалел о том, что согласился жениться на Фатеме и теперь обречен на плохой секс до конца своей жизни. С такими мыслями Фатеме и Хаджи-ага двинулись к внутренним покоям, где находилось тело имама.
Шиитские святыни редко похожи на спокойное