собрался работать?
– Да в страшном сне бы мне ее не видеть! «Собрался». Сам знаешь, кто «собирает»-то у нас. Меня и не спрашивали.
– Сочувствую. Только, как говорится, ничем помочь не могу. Из всего услышанного и узнанного у меня лично вывод только один – сфера эта закрыта наглухо, и соваться туда бесполезно. С этого нелегального бизнеса столько легального народа кормится, что посторонних туда на пушечный выстрел не подпускают. Берегут как зеницу ока. Так что, если не хочешь на старости лет осрамиться, иди завтра утром к Орлову и отказывайся. Или просто на больничный уходи. Симулируй острый приступ геморроя и умой руки. А иначе не избежать тебе роковой отметины в формуляре: «Первое нераскрытое дело полковника Гурова».
– Геморрой с этим делом и без того налицо, не нужно даже симулировать, – саркастически усмехнулся Лев. – Но за дружескую поддержку спасибо. Умеешь ты, Стася, оптимизм внушить.
– Я тебя на реализм настроить пытаюсь. Уголовные расследования в этой области обречены на провал по определению.
Несмотря на полушутливый тон, в котором высказывал Крячко свои предостережения, Гуров понимал, что перспектив у его расследования и впрямь немного. Его собственные выводы «из услышанного и узнанного» были ненамного оптимистичнее тех, которые сделал Стас.
И его рассказ, и рассказ Еремина, и даже непродолжительная беседа с подругой Суркова – все эти попытки сбора первичной информации наглядно демонстрировали одно – как только разговор доходит до той черты, за которой начинается конкретная информация о конкретных людях, он упирается в глухую стену.
Максимум того, что смог сделать Еремин, – это выйти на Суркова. А Сурков убит. Стас много чего узнал о принципах действия этой мафии, но о том, кто именно осуществляет эти действия, ему ничего не рассказали. Ира проболталась про какого-то «румына», но ведь это может быть просто кличка. Совсем не обязательно, что это прозвище указывает на реальную национальность.
«Начнем сначала, – думал Лев, неспешно проезжая по вечерним улицам. – Что у нас есть? Автокатастрофа и убийство. Гибель Якупова можно трактовать и так, и этак, но случай с Сурковым – убийство уже неприкрытое. Значит, от него и нужно «плясать». Во-первых, доказать, что убийство в данном случае совершено именно ради убийства, а вовсе не для того, чтобы угнать машину. Для этого нужно эту машину найти. Вопрос номер два: кто?»
С этим вопросом все обстояло гораздо сложнее. Исходных точек для начала поисков практически не было. Разрозненные кусочки и обрывки сведений, которые сейчас имелись в распоряжении полковника, не позволяли не только создать четкую картину произошедшего, но даже выдвинуть предварительные версии.
«Нужно послушать, что скажут эксперты. Может быть, наскребут генетический материал под ногтями или еще что-нибудь, что могло бы указать на убийцу. Кроме того, кое-что полезное может подсказать и пуля. Пистолет и снайперская винтовка – это два разных способа убийства. Разное расстояние, разные «специалисты», необходимые