и не трудись. Я сама ее знаю…
– Этого я не замечаю…
– Да и не просят! Я настолько выросла, что нянек, кажется, не требуется. Уж свой дядька есть…
– Только плохо жену в руках держит.
– В руках не держат того, кого любят. Ваня знает, что у Алены нет греческой хитрости…
– Зато волошское невежество, что гораздо хуже…
– Не всякой же быть греческой кралей! Лисьего норова перенимать не к лицу мне и не стану; не буду заводить соборов и не умею прельщать души лестью лукавой.
– Куда тебе!
– Чем богата, тем и рада! – поддразнивая свекровь, ответила Елена, прибавив: – Да мы на этом еще не кончим… Ужо кое-кому можем порассказать… кое про что!
– Плюю я на твои россказни бессовестные да на ложь… злобную…
– Господи! – всплеснув руками, вступилась княгиня Холмская. – Ну что из этого выйдет?.. До государя дойдет!..
– Да… Он все узнает… – прервала Елена.
– Нам правды нечего бояться! – с живостью откликнулся Вася Холмский.
Его выходка, как неожиданный поток воды, залил начавшийся пожар. Обе княгини опомнились и поняли свои ошибки. Не сказав слова, каждая бросилась в свою дверь; в переходе остались только посланные государевы с приветом к великой княжне и княгине Холмской.
– Ну, притча! – сказал Русалка, обращаясь к боярину Василию Феодоровичу Образцу. – Промолчать нам нельзя, а дело неладно. Государь шутить не любит. А государь без Патрикеева, Ряполовского и без нас, своих бояр, домашней смуты судить не станет. А у одних из нашей братьи лисьи шубы, лисьи умы и речи… Как думаешь, боярин?..
– Чего тут думать? – ответил с неохотой Образец хитрому ворогу своему. – Стояли мы твердо перед лицом смерти – не пятились. И теперь – тоже… Ложью нашей службы не запятнаем.
– Все то правда, боярин! Да час не ровен.
– Да если вам, бояре, не любо смутить государево сердце тяжкою правдой, повелите мне, своему холопу, – отозвался Никитин, – я такой же свидетель; я человек двору чужой и крамолам дворским не причастен.
– Незнамы, как тебя зовут, купчина! Видно только, что ты муж разумный и ученый и душою непорочен, – ответил благодушный Образец.
– Нет у нас крамол-от, – отозвался Русалка, – да и ладу нету между себя… Так, зацепки да перетрухи старого, какие ни на есть. Да за нами, слышь, коли правду молвить, и заслуг-то нет; по десятку побед за каждым, так это случайное вено, Божий дар, с его святой воли удача.
– Вот князь Данило Холмский, тот другого поля ягода, – ответил Образец. – У того и разум и меч одинаково остры.
– В чести да в знати опять есть: Руно московский, богатырь и палатный ум; примерно князья Оболенские: Стрига да Нагой – посольское дело и ратное поле у них в мошне, – перебивая Образца, заметил Русалка. Образец взглянул на выскочку и продолжал: – За ними князья Шуйский, Беззубцев, Пестрой Звенец. А мы, друг сердечный,