подходящего. Хотя вот! Шагнув к подоконнику, она подхватила горшок с трупом цветка и с размаху грохнула об пол. С наслаждением! Не огненный шар, конечно, но хоть что-то… Ойкнула Нэнси, во все стороны полетели осколки и земля, мэтр бочком двинулся к выходу.
– Не дождется! – убежденно повторила Ло. – Вот теперь – точно! К алтарю, значит? В чем угодно? Великолепно! Спокойной ночи, мэтр. Идите-идите, наши женские сложности насчет нарядов вас не касаются. Не беспокойтесь, на свадьбе я буду выглядеть, как положено леди. В белом, мать его Барготову! Нэнси, а ну вылезай из-под стола, дуреха. Ищи нитки с иголкой, утюг, крахмал…
Через пару минут после ухода мэтра Ло приоткрыла дверь – в коридоре было пусто. Вернувшись в комнату, она уже спокойно сказала роющейся в сундуках девчонке:
– А теперь правду, милочка. Не бойся, наказывать не буду. Платье оставалось без присмотра перед ужином?
– Д-да, миледи, – всхлипнула Нэнси, вставая со шкатулкой в руках и опуская глаза.
– То есть вышла ты не на минуточку? – уточнила Ло, жалея, что нельзя вернуть коменданта, но понимая, что это совершенно бесполезно.
Горничная молча кивнула, съежившись.
– У меня живот прихватило, – тихо сказала она. – Вот и просидела в уборной… А потом сходила за утюгом, поднялась сюда и увидела… Вы на ужине были как раз…
– Почему сразу не сказала?
– Так не любят хозяева больную прислугу, – шмыгнула носом та. – Говорят, от работы отлыниваем.
– Дура, – устало сообщила Ло. – Будешь мне врать – вот тогда выгоню. Сходи к целителю, попроси лекарство. А потом быстро сюда. В чем угодно, значит, – мстительно улыбнулась она, повторив слова коменданта. – До и после свадьбы… И во время нее… Ну нет, до простыни я, пожалуй, не опущусь…
Испорченное платье – всего лишь. Помня черные розы, она была настороже с самого первого шага по крепостному двору, не зная, чего ожидать. Но уж точно не этого. А платье и вредная девчонка-падчерица… Это вполне можно пережить и даже получить удовольствие от происходящего. Истинная леди держится с достоинством в любой одежде.
Улыбка Ло стала мечтательной и предвкушающей.
* * *
Стоя перед алтарем в ожидании невесты, Эйнар тридцать три раза проклял свою вчерашнюю глупость. Да, сорвался он и вправду по-дурацки. От усталости и угрюмой неловкости, мучившей его весь вечер. И, наверное, стоило потом подняться наверх и извиниться, ведь крепость – его хозяйство, и за все, происходящее в ней, отвечает комендант. А с платьем вышло… нехорошо. Да что там, гнусно вышло. Для любой женщины, по любви она идет под венец или по расчету, свадьба – особый день. Он вспомнил свою свадьбу и с усилием вдохнул, словно что-то давило грудь. Дурак… Как есть дурак. Надо же было ему ляпнуть про синее платье! Просто в голову не пришло… Мари под венцом была в шелковом зеленом платье с белой кружевной накидкой, он отвалил за него месячное жалованье, и красивее невесты не было во всей Невии! Только вот Мари уже носила под сердцем Тильду… Иначе разве отдал бы